– Будешь всегда при мне здесь, на работе. Когда я скажу – войдешь в помещение. Я снаружи останусь. Ты снимешь все на телефон. Или включишь видеовызов и покажешь мне обстановку внутри. Ты будешь общаться с людьми… со свидетелями, подозреваемыми… если я не смогу с ними сам говорить… Потом все в деталях перескажешь мне. Если это будет людное место… ты вообще станешь там работать автономно, сам, поддерживая со мной связь по телефону или в этом, как его… в «зуме». Сейчас технологии позволяют работать и в паре, и дистанционно.
– Хорошо. Ладно. – Клавдий Мамонтов смотрел на полковника. Что у него с головой, а? – Только как же это… почему?
– Потому. Не надо никаких вопросов. Такой у нас уговор.
– Ладно. Уговор. Но почему? Федор Матвеевич?
– Тебе здесь в Главке скажут, что я после ковидного госпиталя свихнулся. – Полковник Гущин выпятил свой раздвоенный подбородок. – Психоз. Ну, что смотришь на меня так, парень?
– Вы и правда очень изменились, Федор Матвеевич.
– Я умер. – Гущин как-то слабо, жалко, печально усмехнулся ему. – Считай, что перед тобой – ходячий мертвец. Воскресший по чистому недоразумению. Совершенно случайно.
– Мне когда приступать к своим обязанностям? – тихо спросил Клавдий Мамонтов.
– Прямо сейчас. Ты завтракал?
– Нет. Я рано утром на машине рванул прямо из Бронниц сюда в Москву.
– Все там же живешь – на папиной профессорской даче?
– Да.
– Далеко тебе будет ездить в Бронницы, у родителей в Москве придется пожить это время.
– Я что-нибудь придумаю с квартирой. Сниму.
– Еще насчет машины. – Гущин помолчал. – Я со своим водителем сейчас не езжу. А сам пока водить не могу – задыхаюсь, в глазах темнеет. Покатаешь меня на своей?
– Хорошо.
– Это в уговор наш входит. В наш пакт. Я ненормально себя веду. А ты этому не удивляешься, парень. И не задаешь мне вопросов.
– Я попытаюсь поступать, как вы хотите, – честно ответил Мамонтов.
– Пойдем завтракать. Ты зайдешь в «Кофеманию», внутрь. – Гущин говорил о знаменитом кафе на Большой Никитской, которое посещали сотрудники областного Главка, – купишь нам с тобой кофе и бургеры – навынос. Вот деньги. – Он достал из портмоне купюры. – Они чистые, я их санитайзером обливаю, а потом оставляю сохнуть.
– Можно на открытой веранде сесть, Федор Матвеевич.