Сразу после родов Макар через своего адвоката уведомил жену о том, что он дает старт разводу, отложенному им до рождения ребенка. Меланья в тюрьме подписала все документы, а потом ночью вскрыла себе вены куском припрятанной от надзирателей проволоки.
Ее спасли, перевели в тюремную больницу вместе с младенцем. Там она заразилась коронавирусом. Заболел и новорожденный ребенок.
Как только Макар получил от жены документы и согласие на развод, он сразу поехал к Кате.
Что там у них точно произошло, Клавдий Мамонтов не знал. Макар не сказал ему. Как, впрочем, и сам он не делился с ним подробностями своих сердечных дел.
Он знал лишь, что Макар уже официально попросил Катиной руки.
И Катя ему наотрез отказала.
В тот мартовский вечер Макар на своей машине рванул в Бронницы – в запертый и заколоченный отцовский дом. Он был вдребезги пьян. Не справился с управлением и с эллинга для яхт и каноэ въехал на своем внедорожнике прямо в Бельское озеро.
Дорогая крутая тачка ушла на дно как камень.
Макар из ледяной мартовской воды выплыл.
Узнав о случившемся, Клавдий Мамонтов (все же он числился в Бронницах сотрудником ГИБДД, хотя свободные от командировок дни проводил в тихом отделе регистрации за компьютером) сам выехал на место аварии.
Он забрал пьяного мокрого Макара и отвез его домой в особняк в Замоскворечье. Встретил там горничную Машу, знакомую ему еще по событиям в Бронницах. Располневшая сердобольная пятидесятилетняя горничная опять была при Макаре – исполняла в доме работу помощницы по хозяйству и няньки для маленьких дочек Макара. Клавдий Мамонтов познакомился и с ними, и с чопорной старой учительницей английского, нанятой Макаром гувернанткой к детям.
С Макаром с того злополучного дня случился его очередной алкогольный штопор. Он пил и не просыхал. И никто ничего не мог с ним поделать.
Клавдий Мамонтов оставил старухе-гувернантке свой номер мобильного, и та проявила бурную деятельность – сначала связалась с семейным адвокатом Псалтырниковых, затем позвонила Мамонтову.
С помощью адвоката Макара изъяли как вещь из-под родного крова в замоскворецком особняке и поместили (против его воли) в закрытый фешенебельный рехаб для алкоголиков и наркоманов в поселке Лесные Дали.
На следующий день рехаб закрылся на полный карантин по случаю вируса. Еще через три дня объявили карантин по всей стране.
В рехабе Макара полтора месяца лечили от алкоголизма, купировали запой, приводили в чувство.
В этот момент в рехабе один за другим начали заболевать коронавирусом пациенты, заражая друг друга.
Макар заболел в конце апреля. И болел тяжело – три недели у него не спадала высокая температура. Еще две недели он ощущал дикую слабость и одышку. В больнице он не лежал. Рехаб на тот момент сам напоминал закрытую инфекционную клинику.
После выздоровления он хотел сразу покинуть рехаб, однако вновь оказался в контакте с пациентами, у которых был выявлен вирус, и опять был вынужден недели проводить в карантине. Так продолжалось до конца мая. Рехаб все больше напоминал фешенебельную тюрьму, пациенты – алкоголики и наркоманы психовали. Кто-то даже грозил сжечь ненавистный рехаб дотла.
В конце мая Клавдию Мамонтову на мобильный неожиданно позвонил сам Макар.
ebooksa