Хорошие манеры Соловья-разбойника

22
18
20
22
24
26
28
30

– Внешне да, – сказал Миша.

– Эй, на что ты намекаешь? – обиделся Махонин. – Я, по-твоему, дурак?

– Нет, – усмехнулся Вуколов, – просто у тебя вместо головы – ноутбук. А в остальном полный и окончательный о’кей.

Глава восемнадцатая

Когда я вышла из лифта, сразу ощутила запах горелого, бросилась в квартиру и налетела на Розу Леопольдовну с вопросом:

– Что случилось?

– Больше никогда не буду связываться с Франчизкой, – заныла та, – обманщики, вруны! Всучили мне за бешеные деньги какие-то пакетики, бутылочки, здоровенную бадью и руководство: если хочешь получить крем, насыпь порошок в мисочку, добавь из банки немного жидкости, потом чуток ароматизатора, подогрей все на франчизской аппаратуре, получится густая масса, разложи ее в баночки, наклейки присобачь и продавай. И так со всем ассортиментом!

– Порошки превращаются в разные кремы с помощью тех или иных ингредиентов? – уточнила я.

– Да, – жалобно подтвердила Краузе. – Пробная порция, которую я Алине отдала, нормально нашаманилась. Гель для мытья тоже.

Мне стоило большого труда сдержать смех.

– Тот, который смыл брови Макса?

Краузе махнула рукой.

– Ну, он взял слишком много геля. Не напоминайте! Сегодня я подумала…

– Вроде вы приняли решение не заниматься производством косметики на дому, – напомнила я.

– Да! Все! Конец! – всхлипнула Роза Леопольдовна. – Но жалко же выбросить то, что купила. Я хотела последний раз попробовать! Сварить крем для рук! С натуральной черникой!

– Она у вас в виде порошка? – осведомилась я.

– Верно, – простонала Краузе, – зеленая такая рассыпуха.

– Забавно, что ягода, которая получила название из-за своего темного цвета, превратившись в порошок, позеленела, – протянула я, стараясь изо всех сил сохранить серьезный вид. – А почему у нас так противно пахнет?

– Франчизка сгорела! – всплеснула руками Краузе. – Затряслась, задрожала, повалила вонь. Хорошо, что я сразу унюхала, примчалась, выдернула штепсель из розетки! Столько денег потратила!

– Главное, все живы, – утешила я Розу, – остальное пустяки.