Антонина вскочила.
– Скорее!
В столовую вошел мужик лет тридцати, он сразу заговорил:
– Добрый день! Татьяна, машина готова.
– Да, мы все сейчас поедем, – ответила Сергеева.
Мне вдруг стало страшно. Кого Краузе пустила в дом? Кто такая Татьяна? Я поверила, что она преподаватель русского языка. Но когда в квартире опять появилась Нестерова, Сергеева повела себя не как педагог. Что происходит? Мужчина, который появился, словно черт из табакерки, он кто? Нет, Таня не учитель. Вот в том, что она хозяйка Альберта Кузьмича, сомнений нет. Кот не кинется в объятия незнакомого человека. Куда мы все сейчас поедем? Где мой телефон? Надо отправить Костину эсэмэс: «Обедать не приду». Это фраза на случай опасности, ее надо понимать так: «Я в беде».
– Мы готовы, – сказала Таня.
Я вспомнила, что мой мобильный лежит в спальне на зарядке, и твердо решила не двигаться с места. Антонину тоже увезти не дам, попрошу Татьяну покинуть нашу квартиру. Если она откажется, попытаюсь добраться до своей трубки. Или… Предложу всем чаю, выйду на кухню, возьму молотый перец и кину его в лицо Сергеевой. Баллончик! У меня же есть перцовый спрей. И наша квартира на охране. Где тревожная кнопка? В спальне на тумбочке!
Я встала.
– Схожу кое-куда перед дорогой.
– Сядьте, – велела Татьяна, – первой в машину проследует Антонина. В знак нашего уважения к ее статусу и положению.
– Справедливо, – скривилась Нестерова. – Я не чета всяким парвеню. Марка автомобиля?
– «Майбах», – поклонился шофер.
– Они что, тоже со мной поедут? В одном салоне? – с брезгливой ухмылкой осведомилась Нестерова, показывая на нас рукой.
– Никак нет, – возразил водитель, – остальные поедут на «Жигулях».
– Не хочу с ним ехать, – вдруг закричала Нестерова, – он плохо пахнет!
Раздался щелчок. Татьяна с удивительной проворностью вскочила и успела подхватить падающую Антонину. Краузе вжалась в стену, у меня похолодели руки.
– Женя, – укоризненно сказала странная гостья, – ну зачем сразу стрелять? Она могла сама пойти в машину.
– Шеф! Вам помочь? – крикнули из прихожей.
– Кто там? Как вы вошли? Я дверь заперла, – занервничала Краузе.