Крови и зрелищ!

– Да, что по поводу миссис Паркс?

– Сэр, она спасла мне жизнь.

– Да, – ответил инспектор по уголовным делам Робинсон и стал спускаться по ступеням. – Так оно и есть.

В питейном заведении под названием «Голубой бриллиант», что подальше на Брансвик-стрит, мистер Альберт Эллис мрачным взглядом оценивал политическую ситуацию. Его сотрудники нервничали. Самих чертей в аду охватывала дрожь, когда босс ребят Фицроя оценивал политическую ситуацию.

Мистер Эллис был маленький темноволосый человечек, одетый в голубой костюм. Его отличительным признаком, как и было указано в отчетах по уголовным делам сержанта Гроссмита, был крысиный оскал. Прекрасно осведомленный о столь резко бросающемся в глаза украшении, мистер Эллис никогда не улыбался.

Оптовик Луис, торговец сомнительными товарами, посмотрел на Бешеного Дылду, чье настоящее имя было Януш и который запросто мог сгибать голыми руками листовой металл. Бешеный Дылда посмотрел на мистера Эллиса, так как смотреть и ждать чего-либо вразумительного от сидевшего рядом с ним на скамье Циклона Фрэдди не имело смысла. Всем было известно, что с тех пор, как Фрэдди завершил свою карьеру борца на ринге, нокаутировав местного констебля, он уже не был таким сообразительным, как раньше. Впрочем, и до того сообразительностью он не отличался. Отличался он склонностью принимать за оскорбление любой взгляд в свою сторону. А потому ни один здравомыслящий человек не хотел до этого доводить.

– В чем проблема, босс? – спросил Луис.

– Проблема есть. Бранниз заходят на нашу территорию. Они украли выручку на обувной фабрике. Только что имел об этом разговор. Это ребята Черного Блейка. А закрытую информацию они получили от этой суки Милашки Ирис.

Оптовик Луис кивнул. Остальные сидели, ожидая распоряжений. Альберт Эллис прицелился и выстрелил в своих людей как снайпер.

– Мы не можем этого допустить. Не правда ли? – Он поднял глаза. – Так что, можем или нет?

– Нет, босс, – ответил Оптовик Луис. Ему вторило эхо голосов. – Но мы связаны по рукам, – добавил Луис. – И все из-за того, что Джонси свалил. Когда вы ждете его назад, босс?

– Когда работа будет сделана. Может, через пару месяцев. Это к делу не относится, Луис. Мы расправимся с Бранниз одной левой. Нужно что-то придумать, – добавил он медленно. – У меня есть идея. Элси Ящерица еще не ушла?

Глава 3

И я, состарившаяся, куда полечу я, замерзшая в зимнюю стужу пчела…Смертью захваченная в рабство, что уж форму надгробного камня мне придает.Эврипид. Троянки

Миссис Амелия Паркс и мистер Роберт Шеридан неловко сидели на краешке софы из конского волоса в шикарной гостиной миссис Уизерспун. Фокусник отрабатывал трюки. Оставленный следить за парой, констебль наблюдал как завороженный за тем, как обычная монетка блестела и внезапно исчезла в длинных пальцах фокусника. Казалось, сама комната пропиталась усталостью. Миссис Паркс вся собралась: ноги вместе, спина прямая, глаза уставились в одну точку на полу.

– Ууупс, цветочек! – пробормотал мистер Шеридан. – И извлек яйцо из уха констебля.

Фокусник был довольно высокий, с овальным лицом и начальными признаками второго подбородка. Волосы темные, как вакса, и темно-карие глаза. Бледный, с длинными красивыми руками, он создавал ощущение стиля и изящества. Даже после убийства, причинившего боль ему лично, он такой новенький и аккуратненький, будто прямо из магазина, подумала миссис Паркс, и это не укладывалось у нее в голове. Она отдавала себе отчет, что ее пребывание на крыше сказалось на состоянии ее чулок и что волосы у нее стоят дыбом. В душе она панически боялась представителей закона и полицейских. Даже спокойный, нейтральный голос инспектора по уголовным делам, раздававшийся из-за двери, приводил ее в такой ужас, что она боялась упасть. Она вся дрожала.

– Слушайте, миссис Паркс, с вами все в порядке? – спросил мистер Шеридан.

– Нет, я не в порядке, – бросила она. – В доме произошло убийство. И это может испортить спокойное мирное воскресенье. И мне нравился мистер Кристофер.

– Что же теперь, посыпать голову пеплом? – сказал уязвленный мистер Шеридан. – Вы знаете, как долго я ее любил, сам не в себе от мысли, что она мертва… моя прекрасная Кристина. Вот, у меня даже этот простой фокус смазался. Руки дрожат. Долго они еще собираются нас здесь держать?

– Пока не будут готовы с нами разговаривать.