Я достала из мусора пирог, упаковала его в чистый пакет, завязала и убрала в холодильник. С бутылкой поступила так же. Буду выглядеть мнительной и бестолковой, но проверю! В конце концов, я не та Нана, что была вчера утром.
Черт! Если в бутылке какой-то яд или наркотик, то Рома мне не просто жизнь изменил, он мне ее спас!
Дышать на мгновение стало чуть сложнее от легкого приступа паники.
Ужин, Нана, ужин! Страхи и расследования потом. А, вообще, для начала дверь входную получше запри.
Два часа спустя у меня был ужин и расценки частной лаборатории. Если бы мне кто неделю назад сказал, что проверка всего подряд на съедобность – процедура весьма и весьма в нашем городе востребованная, я бы не поверила. А вот Марк, например, поверит быстро. Он так хохочет над этими шутками про Питер и черные пакеты.
– Как петербуржец я оцениваю вас в пять пакетов. Ха, ха, ха, – передразнила я брата вслух.
А похоже вышло. Надо же. Я про интонации, само собой.
Откуда только взялась эта Мария? И чем я ей так не угодила? Если, конечно, я не навыдумывала.
Может, ей Рома нравится? Нет-нет. Она продала мне бутылку до того, как у нас с ним некоторая близость сложилась. Не побежал же он, в самом деле, в винный, всем подряд сообщать про желтый стакан и возмутительную соседку. И даже случайно услышанного диалога о симпатиях быть не могло – он другого склада человек.
Стол получился красивый. Я накрыла крышками тарелки со стейками и отправилась будить того, ради кого так старалась.
Мой грех спал на животе, по-детски уткнувшись носом в подушку. Одна нога его была согнута в колене, вторую он вытянул во всю длину. Руки раскинул в стороны. Подол лонгслива задрался, самым бесстыжим образом выставляя на обозрение соблазнительный изгиб мужской талии. Ну, точно грех. А еще грех его будить! Как я после такого поступка с совестью уживаться буду? Черт! Ужин остынет. Бестолковая Нана.
С тихим вздохом я осторожно забралась на кровать, немного подвинула его руку и вытянулась на боку рядом. Из такого положения было лучше видно лицо Ромы. Темные волосы с выгоревшими на солнце светлыми прядями в беспорядке спадали на лоб, и даже в таком положении создавали ощущение тщательной работы стилиста. Разворот широких мускулистых плеч под тонкой материей так и манил прикоснуться, провести по ним ладонью, и по изгибу спины тоже. Я проследила взглядом воображаемую траекторию движения своей руки и облизнула пересохшие губы. Вот бы запустить руку под джинсы.
Никогда раньше особо не размышляла о мужских попах. Вообще толком их не замечала, но вот конкретно эта была сногсшибательно красивой. Боже, я бы ее укусила! Не имею понятия зачем, и вряд ли это понравится ее хозяину, но очень хочу!! И схватила бы, и помяла бы, и пару раз шлепнула…
Попа, будто среагировав на мои возмутительные планы, пошевелилась и снова затихла. Я подняла взгляд на лицо Ромы. Он все так же спал, только брови озадаченно сошлись на переносице – наверное, сновидение какое-то эмоциональное. Он снова пошевелился, но на этот раз как будто немного выгнул спину, а потом невнятно прошептал: «Нана».
Глава одиннадцатая, эротическая – да-да, наконец-то
Нана?
Это прозвучало не слишком буднично. Я бы сказала, совсем не буднично. Это прозвучало точно так же, как его вчерашнее «Нана», когда я доводила себя до оргазма у него на глазах.
Не особо раздумывая над сложившейся ситуацией, я протянула руку и таки положила ладонь на эту манящую обнаженную талию. Рома издал короткий тихий стон и прижался пахом к кровати.