Исчезновение

– Дэви? Дэви! – позвала она; сердце ее учащенно забилось.

Френсис обежала все четыре комнаты, заглянула за двери и под кровати, но Дэви нигде не было. Вернувшись на кухню, она опустилась на колени и, направляя свет лампы на пыльный пол, принялась разглядывать следы. Их было так много, что трудно было понять, кто их оставил и когда. Но на дверце шкафа, возле которой валялась брошенная коробка из-под печенья, виднелась потертость, как будто кто-то пнул ее или пытался карабкаться по ней, а на полу остался один-единственный маленький и четкий след ноги. Уставившись на него, Френсис замерла и наконец улыбнулась. Он жив – он выбрался из дома Лэндисов и отправился искать ее. Ее охватило чувство облегчения, от которого на мгновение закружилась голова.

Но даже если Дэви и был здесь, то теперь-то его нет. Подавленная безмолвием опустевшего дома, Френсис затушила лампу и выскочила на улицу. Она поспешила вверх по Холлоуэй, напряженно вглядываясь в полумрак, улавливая каждую тень, уверенная, что вот-вот увидит фигуру Дэви. Она пыталась представить себе, как он сидит на крыльце дома Лэндисов, ступени которого теперь ведут в никуда, сидит, опустив подбородок на колени, и как он взглянет на нее, когда она подойдет к нему. А может, он расположился на подоконнике мастерской сантехника, что напротив, и растерянно таращится на развалины. Маленький и тщедушный не по годам, в потертых штанишках и стоптанных ботиночках без шнурков, он смотрит на окружающий мир своими серыми блестящими глазами цвета мокрого камня. Надежда убеждала Френсис, что ее фантазии – это чистейшей воды реальность. И она была уже почти уверена, что вот-вот увидит Дэви. И когда наконец Френсис добралась до развалин Спрингфилда и его там не оказалась, она была раздавлена. Слезы застили ей глаза, но она быстро справилась с ними. Он был жив, он не погиб с Лэндисами, и у нее есть тому доказательства. Значит, она найдет его. Френсис обшарила все окрестные развалины, расцарапала в кровь ноги, копаясь в обломках, звала Дэви снова и снова. В конце концов она расположилась на подоконнике мастерской сантехника, решив поджидать Дэви в течение ночи. На двери мастерской висела наспех нацарапанная вывеска: «Потекла труба? Вставай в очередь!»

Френсис пыталась вести наблюдение, но тридцать шесть часов бдения свинцовой тяжестью навалились ей на глаза. Время от времени она забывалась недолгим сном, уронив голову и прислонившись к сломанной ставне. Сны были быстрыми и бессвязными, и, когда взвыла сирена воздушной тревоги, Френсис проснулась окоченевшая и плохо понимающая, где находится. Вокруг была кромешная тьма, и она вспомнила, что забыла фонарик, а батарейки так и лежат в духовке, и Пэм найдет их там, когда весь дом заполнит запах расплавившегося гудрона. Проклиная себя, Френсис соскочила с подоконника. Страх снова зашевелился где-то в глубине ее желудка. Одно дело – идти в темноте по дороге, которую знаешь назубок, и совсем другое – когда эта дорога разворочена воронками и завалена какими-то обломками и битым стеклом. А что говорить про потерявшегося малыша, который только и умеет, что прятаться в укромных местах!

– Черт! – выругалась Френсис, пытаясь собраться с мыслями, но страх брал верх, и ее охватила дрожь.

Уже отчетливо слышался гул приближающихся самолетов. И вскоре он практически заглушал рев сирен.

– Дэви! Ты здесь? – кричала Френсис, карабкаясь по руинам на дрожащих ногах. – Давай выходи, Дэви, – все хорошо!

Но ответа не было. Небо наполнилось гулом, земля вибрировала. Вспышки сигнальных ракет залили небосклон, поглотив звезды, и Френсис увидела черную лавину самолетов, пикирующих на реку. Они двигались так слаженно, так быстро и уверенно, словно стая птиц. Через несколько секунд загремели взрывы. Френсис показалось, что они еще мощнее и оглушительнее, чем вчерашние, и, несмотря на то что она ожидала налета, справиться с ужасом, охватившим ее, это не помогло. Френсис в панике бросилась вниз по Холлоуэй, помня про обещание, данное Пэм, но мощной взрывной волной ее сбило с ног и швырнуло на землю. Несколько мгновений она лежала, едва дыша, в полуобморочном состоянии. Неподалеку разгорался пожар. Кожей лица Френсис почувствовала его нарастающий жар, а свет пламени позволил ей оглядеться. В этот момент на улицу обрушился град пуль, разбивая вдребезги черепицу на крышах, с пронзительным свистом и треском окатывая каменную мостовую. Вскоре эту какофонию поглотил рев новой партии пикирующих бомбардировщиков. Наэлектризованная страхом, Френсис вскочила и побежала обратно по Холлоуэй. Всполохи пламени плясали у нее перед глазами; она чувствовала, как осколки от мостовой бьют ее по ногам, и ждала, что пуля вот-вот ударит ей в спину.

– Сюда, красотка! Быстрее! – послышался мужской голос.

Френсис кинулась на голос, чьи-то руки подхватили ее и увлекли в темноту большого дверного проема.

– Держись! – подбодрил мужской голос, не выпуская ее из своих объятий.

Френсис поняла, что рядом с ней много таких же людей, ищущих укрытия. Она чувствовала их испуганное дыхание, сдобренное терпким запахом табака, и ощущала прикосновения грубой ткани армейской униформы. Какое-то время все стояли в полном молчании, и Френсис старалась выровнять дыхание и унять учащенное сердцебиение. И вдруг почва под ногами вздыбилась, мгновенно заложило уши, и сверху хлынул поток из земли и обломков; мужчина, придерживающий Френсис, застонал, и она почувствовала, как ослабевают его объятия. Рядом кто-то рухнул, не издав ни звука, и все вокруг заполнил запах крови.

– Сволочи! – раздался чей-то дрожащий возглас. – Будьте вы прокляты!

Френсис не сдвинулась с места, сознавая, что не смогла бы и пальцем пошевелить, если бы и захотела. Она чувствовала, что все ее тело затекло, словно окаменело. Прижавшись спиной к двери, Френсис закрыла глаза. Ей казалось, что время замедлило ход и часы превратились в вечность. Она силилась представить себя совсем в другом месте далеко-далеко отсюда.

* * *

Утром Френсис сидела на кухне у Пэм и пыталась унять дрожь, сотрясавшую ее тело. Состояние было точно такое же, как и после первого налета. Те же ощущения – будто голова существует отдельно от тела; к этому добавился постоянный глухой звон в ушах. Френсис словно блуждала где-то вдали от реальности, не находя в себе сил вернуться. Ее ноги до самых бедер были иссечены мелкими осколками каменной мостовой.

Пэм налила Френсис еще одну чашку чая.

– Ты что же хотела, чтобы тебя ранило? Так, что ли? Пытаешься наказать себя за то, что оставила Дэви с Лэндисами? – допытывалась Пэм.

– Я не знаю. Нет, – оправдывалась Френсис. – Просто я заснула, поджидая его, а потом… потом уже не было времени…

– Чушь какая, – проворчала Пэм.

По всему городу полыхали новые пожарища. А гари и пепла было еще больше, чем после первого налета. Время от времени с разных сторон доносился грохот обваливающихся крыш или рушащихся зданий. Но с крыши «Вудлэндса» не упало ни одной черепицы. У Френсис запершило в горле, и она закашлялась. Любой незначительный шум заставлял ее вздрагивать, хотя она все еще плохо слышала.