Исчезновение

– Нет, – сказала Френсис, хотя она много раз уже боролась с подступающими слезами, но, правда, не тогда, когда читала перед классом.

– Хорошо. Я всегда думала, что это очень глупо: плакать из-за подобных пустяков.

Вин снова бросила на нее заинтересованный взгляд, затем пожала своими худыми плечами и пошла дальше. А у Френсис до конца дня оставалось непонятное, но приятное чувство, будто ее каким-то странным образом оценили и посчитали не такой уж и жалкой.

2

Понедельник

На следующий день после бомбардировок

Вин лежала ничком, голова повернута в сторону и откинута назад. Поза выглядела очень неестественной, и Френсис боролась со жгучим желанием положить ее удобнее.

– Но ты же не знаешь наверняка, что это она, – твердила Кэрис матери.

Нора Хьюз, с бледным лицом, сидела неподалеку на разрушенной стене. Она сцепила руки перед собой и беспрестанно раскачивала головой. Френсис с удивлением уставилась на Кэрис, услышав от нее такую нелепость. Конечно же, это была Вин! Тот же самый рост, как и тогда, когда Френсис видела ее в последний раз. При жизни – кожа да кости; теперь – только кости. Маленькие хрупкие косточки такого же цвета, что и кирпичная пыль вокруг них, – просто кучка высохших палочек, по сравнению с которыми череп выглядел слишком большим. Глядя на то место, где раньше было лицо, Френсис почувствовала странную боль в коленях, и ей показалось, что она вот-вот упадет. Она узнала ее неправильный прикус, редкие, выпирающие передние зубы. На месте глаз зияли глубокие черные впадины. На ребрах остались фрагменты материи, пальцы были сжаты в кулачки. Длинная золотистая копна волос превратилась в несколько бесцветных прядей, а на одной ноге все еще оставался весь потрескавшийся кожаный ботиночек.

Двадцать четыре года назад второй ботинок был найден в сыром дворе позади лепрозория, и Френсис гадала, куда же он девался. Возможно, миссис Хьюз хранила его или же он остался в полиции. Если это так, то теперь они могли воссоединиться.

– Однозначно нельзя сказать, что это она, – не унималась Кэрис. – Нет уверенности.

– Заткнись! – непроизвольно вырвалось у Френсис.

Ее возглас был едва слышен. Френсис обвела всех взглядом и сказала уже громче:

– Да заткнись же, черт возьми!

Кэрис глянула на нее исподлобья, испуганно и враждебно, а Френсис на мгновение встретилась с Норой взглядом. Горе состарило ее. Жизненные мытарства отпечатались на лице в полной мере, и по выражению глаз было понятно, что мать опознала останки так же легко, как и Френсис. Сделав глубокий вдох, Френсис огляделась. Дом Хьюзов уцелел, как и дом Кэрис, но вот соседний был полностью разрушен. Воронка, возле которой лежала Вин, находилась на заднем дворе, но теперь трудно было определить, где же скрывалось тело, так как ландшафт вокруг сильно изменился.

– Конечно, это она! – сказала Френсис. – Так и есть.

– Не смей так со мной разговаривать! – закричала Кэрис. – Что ты вообще здесь делаешь? Это тебя не касается! Ты должна искать моего мальчика!

Эти слова подействовали на Френсис как хлесткие удары. Но даже если Кэрис и была права, Френсис не могла сейчас уйти. Она должна была видеть Вин. Спотыкаясь и балансируя руками для равновесия, Френсис приблизилась к скелету. Ей казалось, что почва у нее под ногами ходит ходуном, что можно было сравнить с прогулкой по обломкам кораблекрушения посреди океана. Смотреть на останки Вин было тяжело, но оторваться от них – невозможно. Взрыв, сровнявший с землей большую часть района Бичен-Клифф, разметал и все постройки общего заднего двора – сараи, прачечные и туалеты. И теперь на вершине одной огромной кучи гордо возвышалось велосипедное седло. Где остальные части велосипеда – под грудой обломков или где-то еще, – узнать не было никакой возможности. Но скелет Вин остался невредимым – все косточки были на своем месте. Очевидно, останки не были выброшены взрывом, их просто вскрыло. Они находились здесь все время. Все то долгое время, пока они искали Вин, где только возможно, а она всегда была здесь. Дома. Оуэн стоял над останками сестры, скрестив руки и широко расставив длинные ноги. Френсис подошла и встала рядом. Годы высекли на его щеках небольшие впадинки и расчертили морщинами лоб. Френсис отметила и морщинки смеха вокруг глаз, но вертикальная, пролегающая между бровями, придавала его лицу растерянное, почти болезненное выражение. И хотя его поза выражала готовность к действию, лицо выдавало смущение, а глаза – нерешительность. Он взглянул на Френсис, когда та встала рядом, и сделал вдох, будто собирался что-то сказать. Френсис почувствовала напряжение, исходящее от него, заметила легкую дрожь, как бывает у животных, готовых к бегству.

– Спасибо, что нашел меня, – сказала она.

– Я подумал, что ты захочешь это увидеть.