Исчезновение

Сырое затененное место, сквозь щели в двери струится солнечный свет. Заглянули под каждый камень.

– Отдельные булыжники были положены обратной стороной, поэтому они отличались по цвету от остальных. Не понимаете? Она уже была там! Вин была там… – Френсис судорожно вздохнула. – Вин уже была похоронена там, под каменным полом. И не у каждого хватило бы сил или навыков, чтобы поднять этот пол и уложить снова так аккуратно. Почти идеально. Когда мы нашли ее, я поняла, что это место мне знакомо. Я знала, что когда-то уже бывала на этом месте и раньше. Он похоронил ее под полом в прачечной, к тому времени задний двор уже обыскали. Никому не пришло бы в голову возвращаться и снова все проверять.

– Но как он мог сделать это так, что его никто не заметил? – спросил Оуэн. – Столько людей отправилось на поиски Вин, и…

– Они не обследовали заднюю часть Бичен-Клифф-Плейс. По крайней мере, сразу после исчезновения. И кто-то всегда оставался у вас в доме на случай, если там появится Вин. Была очередь Клайва – он был там один достаточно долго, чтобы сделать это… чтобы забрать ее оттуда, где он ее спрятал, и похоронить. Возможно, он поторопился или уже стемнело, поэтому он и положил некоторые камни обратной стороной. И поскольку все происходило в прачечной, его никто не мог увидеть.

Помолчав, Френсис продолжила:

– В то лето мне стали сниться кошмары. Я начала грызть ногти, прямо под корень, до крови. Я волновалась за Иоганнеса, думала, как мы его вытащим из лепрозория. Кажется, я догадывалась, что он был немецким солдатом, и мне хотелось кому-нибудь рассказать обо всем. Я хотела рассказать тебе, Пэм, поскольку ему требовалась помощь, но Вин и слышать об этом не желала. И еще я… Я знала, что с Вин что-то происходит, но… даже после того, что случилось со мной в Уорли-Вейр, я не могла понять, в чем дело. Я была в замешательстве – мне казалось, я сделала что-то не так. Я постаралась забыть тот день и почти сразу же вычеркнула его из памяти. Мне было просто невыносимо думать об этом.

Последовало долгое молчание, и Оуэн взял Френсис за руку.

– Вам тогда было восемь лет, – сказала Каммингс. – В этом не было вашей вины.

– Я бы могла спасти их обоих – и Вин, и Иоганнеса. Если бы я рассказала кому-нибудь о Клайве и о том, что он сделал со мной. Даже если бы я рассказала только Вин, это могло бы все изменить. Она могла бы открыто выступить против него, не стала бы ничего замалчивать, и тогда он не посмел бы даже приближаться к ней. И если бы я призналась полиции, что видела ее в тот день, когда она исчезла, – и видела, что Клайв преследует ее… это, возможно, спасло бы и Иоганнеса. Но я обрекла его на гибель, потому что не смогла… – Френсис беспомощно покачала головой. – Я не смогла заставить себя признаться в том, что произошло. Даже самой себе.

– Френсис, ты не должна… ты не должна… – растерянно проговорила Пэм.

– Но это правда, Пэм. Я просто не нашла иного способа жить с этим.

Внезапно Оуэн вскочил из-за стола.

– Ради всего святого, он был шафером на моей свадьбе! – воскликнул он, глядя в пустоту; казалось, его внутренний взор был обращен к прошлому, вставшему перед его глазами, и оно обретало совершенно иной, новый смысл. – Он был мне как брат. Мы все его любили!

– Ну конечно, – сказала Френсис. – Кэрис любила его, и Вин тоже. Вот поэтому все и сошло ему с рук. – Френсис хотела бы как-то поддержать Оуэна, найти слова утешения, но их не нашлось. – Что вы думаете? – обратилась она к Каммингс. – Этого достаточно? Не могли бы вы поговорить с инспектором Ризом и добиться возобновления дела? Я хочу, чтобы этот человек был наказан. Он должен быть наказан.

– Безусловно, вы правы! Он должен понести наказание, – согласилась Каммингс и на мгновение задумалась. – Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Если мы сможем достать эту пуговицу и доказать, что она принадлежала Лесли, и мать опознает ее… Даже долларовой монеты и ваших показаний уже будет достаточно, но я ничего не могу вам обещать. Шеф почти до абсурда упрям, когда дело касается признания ошибок, особенно если…

Каммингс осеклась: снаружи послышались поспешные шаги и раздался громкий стук в дверь.

– Френсис Пэрри, открой! – донесся сердитый крик.

Каммингс и Пэм встревоженно подняли головы, а Оуэн посмотрел на Френсис.

– Господи, да это же Кэрис, – сказал он.

– Сестра Вин – жена Клайва? – спросила Каммингс.