Предложение Лебедева помогло нам полностью использовать дополнительные запасы соляра и продлить срок пребывания лодки на позиции. Нашим опытом с успехом воспользовались экипажи других кораблей.
...День проходил за днем, а суда противника не встречались. Безрезультатные поиски начали утомлять.
Комиссар лодки Михаил Иванович Цейшер, члены партийного бюро неутомимо работали с людьми. С особой заботой они относились к молодым матросам, которые еще не привыкли к превратностям походной жизни.
Утром 11 октября вахтенный офицер в перископ увидел корабль. Объявили боевую тревогу, пошли на сближение. А потом убедились, что это пассажирское судно под шведским флагом. В мирное время мне не раз доводилось встречаться с ним: оно курсировало между материком и островом Готланд, перевозя курортников. Конечно, от атаки мы отказались.
Час спустя вновь послышался возбужденный голос вахтенного офицера:
— Товарищ командир, по пеленгу триста пятьдесят градусов транспорт противника.
Бросаюсь в центральный пост. Лодка уже держит курс на сближение с судном. Все развивается как нельзя лучше. Быстро определяем элементы движения транспорта. Вот уже время ложиться на боевой курс. Вдруг штурман докладывает:
— Под килем быстро уменьшается глубина. Мы находимся недалеко от кромки шхер.
И вновь, к великой нашей досаде, вынуждены отказаться от атаки.
Целую неделю бороздили море. Попадались лишь мелкие рыболовные суда...
В ночь на 18 октября всплыли для зарядки батареи. Ночь выдалась на редкость лунная, светлая. Чистое звездное небо дало возможность штурману «запастись» высотами светил и с их помощью точно определить место корабля.
Я стоял на мостике и вглядывался в пустынное море. Вахтенные лейтенант Филиппов и сигнальщик старший краснофлотец Ивлечев тоже внимательно осматривали горизонт.
Из лодки через вытяжную трубу вентиляции доносился запах кофе. И только я подумал о том, что хорошо бы попить горячего, как из люка показался вестовой Титов. Подал мне большую разноцветную кружку. Кофе подбодрил немного. Попросил Титова прикурить папиросу в люке и дать мне. Ее дым тоже в какой-то мере помог отогнать сон.
— На горизонте — курсовой двадцать правого борта — белый огонь!
Вдали мелькнул яркий свет и исчез. Увеличиваю скорость. Вскоре вахтенные различили три транспорта и до шести кораблей охранения.
— Стоп зарядка! Оба дизеля полный вперед!
В такую лунную ночь надо действовать очень быстро, пока нас не обнаружили. Маневрируем для выхода в атаку. Полным ходом идем на пересечение курса конвоя. Пеленг на первый транспорт водоизмещением в десять — двенадцать тысяч тонн приближается к залповому.
— Носовые аппараты, товсь!
На торпедах матросы еще заранее сделали надписи. «За Харьков!» — по просьбе Голованова написал Нечуняев, «За брата нашего Бориса Бойцова!» — старательно вывел Иванов.
Стреляем двумя торпедами с интервалом в семь секунд с дистанции десять кабельтовых. В отсеках все замерли прислушиваясь. Примерно через минуту один за другим следуют два взрыва. Яркое зарево осветило ночное небо и море. На мгновение мы увидели с мостика, как тонет головной транспорт, черпая бортом волны и задирая корму.
ebooksa