Я слушал моряков, и на сердце становилось тепло. Какую суровую, жестокую проверку, какое тяжелое «испытание на прочность» прошел каждый из этих людей! На таких можно положиться.
Нас ожидал праздничный ужин. Мы по достоинству оценили кулинарное искусство нашего кока Тимофеева, тем более что к этому времени в его распоряжении оставался совсем ограниченный ассортимент продуктов. Но наш кок и из этого скудного запаса смог приготовить чудесные кушанья.
А потом во втором отсеке начался шахматный турнир. Здесь же матросы обступили Гримайло и Панкратова, которые с пылом декламировали любимые стихи.
Так вдали от Родины, но вместе с нею сердцем и мыслями, отпраздновали мы годовщину Октября.
У нас оставалось еще несколько часов на отдых, перед тем как начинать путь через минные поля. Я еще раз просмотрел подготовленную штурманом предварительную прокладку курсов и направился в пятый отсек уснуть часок-другой. Там мое излюбленное место у левой ходовой станции. В отсеке я застал только вахтенного, старшего электрика Савельева. Родом он из Ульяновска, очень любит свой город и может рассказывать о нем часами, особенно о местах, связанных с Владимиром Ильичем Лениным. Среди электриков Савельев заслуженно считается одним из лучших специалистов, а Бойцов ценит его как прекрасного агитатора.
Савельев, по привычке, пожелал мне спокойной ночи. И оба мы улыбнулись: ночь-то как раз предстояла очень неспокойная.
Я прилег, но сон никак не шел. В голове — только и мысль, что о предстоящем переходе. Немецкое командование ничего не пожалело бы, чтобы поквитаться с нами. Что предпримет враг? Какие ловушки он нам готовит? Догадались ли фашисты, каким путем советские подводные лодки проникают в Балтийское море? Видимо, догадались, если судить по радиограмме штаба бригады: меня предупреждали о том, что подводная лодка «Л-3» подорвалась на мине, следуя тем маршрутом, которым мы в свое время прошли благополучно. Гитлеровцы, безусловно, выставили новые дозоры, поджидая нашего возвращения. Что ж, померяемся опытом и хитростью. В который раз!
Наверное, я все-таки немного поспал. Разбудил меня тихий говор, доносившийся из-под настила палубы отсека. Заглядываю в открытый люк, вижу трех неразлучных друзей: Гримайло, Панкратова и Голованова. Матросы зовут их «тремя мушкетерами». Дружные ребята и на все руки мастера: плясуны, певцы, рассказчики и специалисты первоклассные.
Виктор Голованов привстал с фундамента электромоторов, на котором сидел, вытащил из футляра баян — подарок рабочих Морского завода. Не растягивая мехов, пробежал пальцами по клавишам.
— Тсс! — зашипел на него Евгений Панкратов.
Голованов продолжает перебирать клавиши, они слегка пощелкивают под быстрыми пальцами. Панкратов уже сердито говорит ему:
— Перестань, командира разбудишь!
— Его сейчас ничем не поднимешь, намаялся. Да я без всякого шума, просто чтобы пальцам дать забаву. Эх, Евгений, ничего-то ты не понимаешь. Может, в последний раз держу в руках баян. Вот окунемся в суп с клецками, кто знает, как из него выберемся. А вообще-то не мешало бы сейчас сыграть да спеть потихонечку.
«Суп с клецками» — так матросы прозвали Финский залив за обилие мин.
Примолкли друзья. Иван Гримайло вздыхает:
— Порепетировать не мешало бы. В базу придем, непременно нас с тобой петь заставят.
Такой уж наш Гримайло. Мрачные мысли никак к нему не пристают. Голованов ему о страшных «клецках», а Иван свое — что друзей в базе ждет.
Я знаю, что мы сейчас далеко от вражеских кораблей, да и все равно музыка гидроакустикой не прослушивается. Поэтому негромко говорю вахтенному Савельеву:
— Хорошо бы сейчас песню хорошую послушать. «Вечер на рейде», допустим...
Савельев не успел ответить. Из люка высунулся Виктор Голованов.
ebooksa