Вечером в клубе моряки корабля получили гвардейские ленты и нагрудные знаки. Счастливо улыбаясь, помогая друг другу, моряки тут же прикалывали знаки, надевали черно-оранжевые ленты на бескозырки.
Гвардейцы! Вот они — радисты Алексеев и Широбоков, благодаря которым мы, находясь далеко в море, никогда не чувствовали себя оторванными от Родины; акустик Мироненко, которому мы были обязаны тем, что, даже не всплывая под перископ, заблаговременно знали о приближении противника и могли точно судить, сколько и каких идет кораблей, каким курсом; электрики Савельев и Гримайло, в любой обстановке обеспечивающие кораблю подводный ход, даже тогда, когда в отсеке бушевал пожар; торпедисты, мотористы, трюмные — кого ни возьми, каждый вложил в боевые успехи корабля всего себя, все свои силы, волю, талант, разум...
К морякам обратился адмирал Трибуц. Он сказал, что наши подводники делами своими опровергли ложь фашистов о том, что Балтийский флот уничтожен.
— Несмотря ни на какие трудности, вы в течение всей летней кампании выходили в суровую Балтику и топили вражеские суда на огромном пространстве от Ботнического залива до предпроливной зоны. Пятьдесят шесть потопленных вражеских транспортов и боевых кораблей — таков боевой счет наших подводников за навигацию прошлого года.
— Но, — предупредил адмирал, — успехи не должны кружить нам голову. Враг еще силен, его надо бить, бить до тех пор, пока на Балтике не останется ни одного судна под фашистским флагом. Вас тем более обязывает к этому славное гвардейское звание.
От имени нашего экипажа выступил старшина группы мотористов А. II. Лебедев. Он служит на «Щ-303» столько же, сколько и я, — еще с 1936 года. Лебедев горячо поблагодарил командование за высокую оценку труда подводников. Потом сказал:
— Я вспоминаю первую блокадную зиму в Ленинграде. На наших глазах умирали от голода и вражеских бомб женщины и дети. И не будет нам покоя, пока сполна не рассчитаемся с фашистами за страдания, кровь и слезы нашего народа.
Мы получили много приветственных телеграмм и писем. Поздравляли нас моряки других кораблей. Писали матросы и офицеры, ранее служившие на «Щ-303».
Прислал своим друзьям привет и бывший рулевой нашей лодки старшина Николаев, ушедший сражаться на сухопутный фронт. С гордостью мы узнали о боевых делах нашего товарища.
...Это было в первое лето войны. На одном из небольших островов в Балтийском море сражалась горстка советских моряков. Гитлеровцы решили овладеть островом во что бы то ни стало. «Мессершмитты» на бреющем полете прочесывали его вдоль и поперек пулеметными очередями. На остров высадился многочисленный вражеский десант. Из оборонявшихся в живых остались только двое — старший краснофлотец Николаев и его друг. Оба моряка, уже раненные, скрылись в лесу и оттуда наблюдали за врагом. Они видели, как фашисты выгружали орудия, спешно окапывались. Ночью два друга пробрались па берег. Столкнули в воду валявшиеся на отмели бревна, стянули их ремнями и пустились на этом плотике в море.
Днем их заметил вражеский самолет. Застрекотали пулеметные очереди. Притворившись мертвыми, погрузив головы в воду, матросы слушали, как стегают по волнам свинцовые прутья. Наконец самолет улетел.
Миновала еще ночь. В море разыгрался шторм. Ремни, связывавшие бревна, разбухли, стали скользкими, того и гляди плот развалится.
На четвертый день друзей прибило к какому-то острову.
— Если и здесь фашисты, — сказал Николаев, — будем драться до последнего патрона.
Матросы брели обнявшись, поддерживая друг друга — от истощения и ран они совсем ослабели. На берегу увидели брошенные немецкие орудия без замков, винтовки, ящики с патронами. Остров был пуст. На горизонте показался катер. Далеко, флага не разобрать. Неужели гитлеровцы?
— Бери винтовку, — сказал Николаев товарищу, — заползем в блиндаж, будем отстреливаться.
Но отстреливаться не понадобилось. Когда катер причалил к берегу, с него сошли советские моряки...
А Евгений Панкратов получил письмо из героического города на Волге, где только что завершилась историческая битва. Вот что писала мать моряку:
«Женя, наш поселок весь разрушен, но от этого он стал еще дороже. Когда мы подплывали по Волге к городу, сердца наши пылали злобой к проклятому врагу. Враг сломал здесь свой хребет, а город наш, как богатырь, стоит над красавицей Волгой. Он был, есть и будет, и слава о нем пройдет по всей земле».
Читали гвардейцы письма родных и близких и снова рвались в бой.
ebooksa