Поскольку я уже посмотрел лист рассадки, то знал, кто это будет.
— Ага, хорошенькая.
— Ух, в натуре?! Колись, кто это!
Я и сам обрадовался тому, что у нее есть свое место. Что она когда-нибудь сможет занять его.
Хотя не исключено, что к моменту, когда она вернется, мы уже не будем соседями по партам, но какая разница?
Я улыбнулся и назвал ее фамилию:
— Моги.
Тот дождливый день, казалось, никогда не закончится.
Как только Дайя сообщил, что Моги попала в аварию, я сразу рванул в больницу, даже школу прогулял. Добрался я на такси. Вообще, и самому не верится, что я решился на такой поступок, особенно если учесть, как я люблю свою спокойную жизнь.
Но надо было поехать. Надо было узнать, чем закончилось мое сражение с «Комнатой».
В больнице я оказался даже раньше родителей Моги. Там многие приняли меня за ее парня. Меня пустили, и мы вместе с ее родными ждали конца операции.
Все прошло успешно… ну, вроде бы. Остаток дня Моги пролежала без сознания.
В реанимацию меня не пустили, а в общее отделение Моги перевели только через два дня. Вот тогда-то мне и удалось навестить ее.
На Моги было больно смотреть: ноги и одна рука сломаны и подвешены на вытяжках, другая — уцелевшая — рука, фиолетовая после капельниц на сгибе локтя, безжизненно свисала с постели; все лицо в царапинах и ссадинах. Писк электрокардиографа и шум аппарата искусственного дыхания неприятно отдавались у меня в голове.
Когда я впервые увидел Моги, всю израненную, на глаза сами собой набежали слезы, но плакать я не мог — не одному же плакать? Нет, рядом с ней я обязан оставаться сильными. Поэтому, кое-как удержав слезы, я заглянул ей в лицо.
Моги, кажется, удивилась, что я пришел, хотя точно, так это или не так, нельзя было сказать — она просто лежала, не в силах пошевелиться.
В тот день ее родители передали мне, что она уже в сознании, но не говорит после шока. Однако стоило Моги заметить меня, как она тут же открыла рот, пытаясь что-то произнести. Мне не хотелось, чтобы она напрягалась, но Моги не слушала моих возражений: она все равно пыталась выдавить из себя хоть слово. Ее кислородная маска вся запотела… Наконец Моги выдохнула:
— Слава богу… я… жива.
Она говорила совсем тихо, но я все равно расслышал.
Едва она договорила, как вдруг заплакала. Я отвел глаза и наткнулся на порванную сумку — она стояла у кровати. Внутри блестела какая-то упаковка. Она привлекла меня, и я невольно потянулся за ней. Оказалось, в сумке лежали умайбо со вкусом бургера и соуса терияки. Содержимое после аварии помялось и раскрошилось в труху. Бездумно перебирая упаковку в руках, я вдруг понял, что сдерживать слезы больше не в силах, и заплакал.