Она сжала кулак и решительно взглянула вперед.
Меня встретила ясная синева неба.
Только я встал, как сразу полез в телефон проверить дату: седьмое апреля. Сегодня седьмое апреля. Газета тоже была сегодняшней, да и по телику сказали, что сегодня седьмое апреля. Да-да, в курсе, что нет смысла постоянно проверять число. Но с того дня, как я выбрался из «Комнаты», проверяю его каждый раз — иначе просто тревожно.
Все, что случилось в «Комнате», отложилось у меня в памяти просто как знание. Точнее, этакие снимки мест, где я побывал, но теперь, разглядывая их, ничего не чувствую: ни злобы, ни печали. Может, я даже кого-то любил там, но забыл. Да и эти зыбкие воспоминания, наверное, скоро забудутся.
Я забуду даже Марию.
Но мы и не должны были встретиться, так что вряд ли увидимся вновь.
В любом случае было седьмое апреля, день вступительной церемонии.
Я перешел во второй класс старшей школы.
Значит, теперь мы будем учиться не на четвертом, а на третьем этаже. Вид из окна у меня остался почти тот же, хотя стало чуть пониже, и окна выходили чуть западнее. Стоило мне оказаться в классе «2-3», как я ощутил, что обстановка по-настоящему изменилась. От радости я даже прижал руку к груди.
На учительском столе оставили лист с рассадкой. Я заглянул туда, узнал свое место и пошел к нужной парте. Новые одноклассники встретили меня приветливо. Да, приятно тут.
Очередной парень зашел в класс и, заметив меня, тут же замахал рукой.
— Здорова, Хосии! Мы опять в одном классе!
Почему-то вполне обычное приветствие привлекло сразу ребят пятнадцать — они повернули головы в сторону новоприбывшего. Ну да, Харуаки в своем репертуаре: шумит по поводу и без.
— Харуаки…
— Ч-чего?
Я с сомнением уставился на него:
— Настоящий?
— А смахиваю на поддельного? Типа у меня есть брат-близнец? Ты чё, модной манги начитался, что приключилось, будто у школьников-питчеров есть братья-близнецы?!
— Да нет…
Какой-то он совсем уж подозрительный…