Ведь с самого начала это место было мне чужим, а я просто влезла сюда. «Комната», принадлежащая другим, избавляется от меня.
Но я хотя бы знаю, как облегчить свою участь.
Только не могу на это пойти.
Потому что мое желание… еще не исполнилось.
А?.. Точно, кажется, я уже рассыпалась, распалась… И почему только так я могу сберечь свое желание? И могу ли вообще? Оно ведь исчезло вместе с моим сердцем. Потому что я… забыла его.
— Ха-ха-ха… — невольно смеюсь я.
Не могу вспомнить. Ха-ха-ха. Не могу. Чего же я пожелала? Дайте вспомнить! Ха-ха-ха… Не смешно же! Да за что мне это наказание?! Ради чего я терпела все эти повторы?! Смех, да и только! Ах да, я ведь уже и забыла, как это — смеяться. Мой смех больше ничего не выражает.
Тогда… хорошо бы все это закончить.
Как все просто… и почему я раньше не догадалась?
Нужно убить. Убить. Убить Кадзуки Хосино. Из-за него я страдаю. Убить его, и мне станет легче.
Но где-то в глубине души я знаю.
Мое желание, ставшее одержимостью, не позволит мне положить всему этому конец.
…мое тело стремительно заполняет холодная пустота, она поглощает меня всего, без остатка…
Но я просыпаюсь. Все еще очень холодно, поэтому я, лежа в кровати, сворачиваюсь в клубок и дрожу.
Меня убили.
Вот уже неизвестно в который раз наступает второе марта.
Да, я погиб, но в «Комнате удаления» ничего не поменялось. Как только я это понял, внутри меня опять разрослась пустота, и холод ее не отступал.
Но оставаться дома с этим чувством было бы слишком тошно, поэтому я, кое-как позавтракав, пошел в школу.
На улице привычно пасмурно, а завтра, как и всегда, польет дождь. Интересно, когда в последний раз показывалось солнце?
В классе пусто — ну да, я ведь пришел на час раньше.