— Да, я слышал тебя. — В его голосе прозвучало едва заметное, но явное раздражение. Как невидимое в темноте отточенное лезвие ножа.
Линн загасила сигарету в блюдце, откуда поднялся траурный дымок и тут же растаял, как и ее несбыточная мечта.
— Тебе нечего мне сказать? — поинтересовалась она.
— Ты уверена в том, что залетела? — спросил он, не отрывая глаз от тарелки.
Линн рассказала ему о визите к врачу и об отсутствии месячных. Он покивал головой.
В молчании они просидели чуть ли не вечность, затем Крис со стуком положил на тарелку нож и вилку. И наконец поднял на нее глаза.
— Я думал, ты принимаешь эти чертовы таблетки, — со злостью процедил он.
— Я принимала. Вот только несколько недель, как перестала.
Признавшись в обмане, она опустила голову, не в состоянии выдержать сурового взгляда его зеленых глаз.
— Господи Иисусе! — пробормотал Крис. Его голос набирал силу. — Твою мать, ты решила меня провести?
— Нет, — слабо возразила она, прекрасно осознавая всю тяжесть подобного обвинения.
— Ты давала мне понять, что предохраняешься, и все это время не принимала таблеток? Значит, ты меня использовала, как хотела! — Он пытался сдержать гнев, но это ему плохо удавалось.
— Крис!
— Два месяца! Два года! Какая разница? Все равно: тем, кто вляпался, оказался я, разве нет?
Она чувствовала, как к глазам подступают слезы, но постаралась сдержаться, разозлившись на себя.
Они долго молчали. Наконец Крис заговорил:
— Итак, что ты собираешься делать?
— Что ты имеешь в виду?
— С ребенком?
— Собираюсь оставить.