Мёртвая зона

– Да что вы со мной как с больным!

– Вы перенапряглись, – сказал Роджер. Он говорил с ним мягко, успокаивающе, как говорят с душевнобольными. От этого тона у Джонни пробежал холодок по спине, и начала наваливаться головная боль. Он попытался остановить ее напряжением воли. Они поднялись по лестнице в дом.

– Вам лучше? – спросил Роджер.

– «Кэти» – что это?

– Шикарный ресторан в Сомерсуэте. Неизвестно почему, но вечеринки выпускников в «Кэти» стали традицией. А все-таки примите аспирин.

– Нет. Не пускайте его, Роджер. В ресторан ударит молния. Он сгорит дотла.

– Джонни, – начал Чатсворт медленно и очень ласково, – вы не можете этого знать.

Джонни отпил немного ледяной воды и поставил стакан на место; рука его дрожала.

– Вы говорили, что интересовались моим прошлым. А значит…

– Да, интересовался. Но вы делаете отсюда неправильный вывод. Я знал, что вас считают экстрасенсом или вроде этого, но мне не нужен был экстрасенс. Мне нужен был репетитор. И вы оказались прекрасным репетитором. Лично я полагаю, что нет никакой разницы между хорошими экстрасенсами и плохими, поскольку я не верю в эти штуки. Все очень просто. Я не верю в это.

– Иными словами, я вру.

– Ну почему, – сказал Роджер тем же ласковым, тихим голосом. – У меня на фабрике в Сассексе есть мастер, который ни за что не прикурит третьим от одной спички, но это еще не значит, что он плохой мастер. У меня есть набожные друзья, и хотя сам я в церковь не хожу, мы продолжаем оставаться друзьями. Я искал репетитора, и мне было безразлично, что вы там думаете о своей способности к прозрениям или телепатии. Нет… не совсем так. Мне стало безразлично, когда я решил, что это не помешает вашим занятиям с Чаком. Так оно и вышло. Но пожар в «Кэти» сегодня вечером для меня то же самое, что луна из рокфора.

– Ну да, я не вру, просто я свихнулся. – Глупо до смешного. Дюссо и многие из тех, от кого Джонни получал письма, обвиняли его в шарлатанстве. Чатсворт первый приписал ему комплекс Жанны д’Арк.

– Тоже нет, – сказал Роджер. – В свое время вы попали в страшную аварию и со страшным трудом выкарабкались; вы заплатили слишком большую цену за то, чтобы жить. Я не сторонник трепа на такие темы, ну а если кто-нибудь из гостей, не исключая матери Патти, намерен делать далеко идущие выводы, им вежливо объяснят, чтоб они помалкивали о том, чего не понимают.

– «Кэти», – сказал Джонни. – Откуда тогда мне стало известно это название? Каким образом я узнал, что это не чей-то дом?

– От Чака. Последнюю неделю он часто говорил о вечеринке.

– Только не мне.

Роджер пожал плечами.

– Возможно, вы услышали, как он говорил об этом Шелли или мне. Это отложилось в вашем подсознании, и в какой-то момент…

– Ну конечно, – с горечью сказал Джонни. – Все, чего мы не понимаем, все, что не укладывается в привычную схему, мы помечаем грифом «П», то бишь подсознательное. Идол двадцатого века. Сколько раз это бывало с вами, Роджер, когда что-то шло вразрез с вашим прагматическим взглядом на мир?