Монстр

Потом сверху донесся испуганный топот Венди и её изумленный, полный страха голос:

- Джек? Джек!

От стоял, моргая над разбитым приемником. Теперь для связи с внешним миром остался только снегоход в сарае. Он закрыл лицо руками, сжал виски. Ну вот, заработал себе дополнительную головную боль.

27. КАТАТОНИЯ

Промчавшись по коридору в одних чулках, Венди сбежала с лестницы в вестибюль, прыгая через две ступеньки. На покрытый ковром пролет, ведущий на третий этаж, она не взглянула. А если бы взглянула, то заметила бы: на верхней ступеньке, сунув палец в рот, неподвижно и молча стоит Дэнни.

На шее и под самым подбородком вспухли синяки.

Крики Джека прекратились, но страх Венди от этого не ослаб. Вырванная из сна голосом Джека, звучавшим на прежней, высокой, оскорбительной ноте, которую Венди так хорошо помнила, она все ещё думала, что спит, а другой частью рассудка понимала, что проснулась, и это пугало её куда сильнее.

Венди на пятьдесят процентов не сомневалась, что, ворвавшись в контору, обнаружит пьяного Джека, смущенно стоящего над распростертым телом Дэнни.

Она влетела в двери. Джек стоял там, растирая виски. Лицо было белым, как у привидения. У ног россыпью битого стекла лежал их приемник.

- Венди? - неуверенно спросил он. - Венди?

Похоже, недоумение усилилось, и на миг Венди увидела его настоящее лицо - лицо, которое обычно Джек так хорошо скрывал. Это было лицо отчаянно несчастного человека, пойманного в ловушку зверя, которому не под силу разобраться в ситуации и сдаться без потерь. Потом заработали мышцы! они шевелились под кожей, рот безвольно дрожал, адамово яблоко подымалось и опадало.

Смущение и удивление Венди отступили перед потрясением!

Джек готов был расплакаться. Ей приходилось видеть eго плачущим, но с тех пор, как он бросил пить, - ни разу... да и в те дни он плакал, только надравшись до положения риз и исполнившись патетической жалости к себе. Он был жестким парнем, натянутым, как кожа на барабане, и такая потеря контроля над собой опять перепугала её.

Он приблизился. На нижних веках уже набрякли слезы, голова непроизвольно тряслась, словно тщетно пыталась прогнать эту бурю чувств, грудь поднимали судорожные вздохи, слившиеся в мощный, мучительный всхлип. Ноги, обутые в тапочки, споткнулись об останки радио, и Джек буквально упал жене в объятия, та даже отшатнулась под тяжестью его тела.

Ее обдало дыхание мужа, но спиртным не пахло. Конечно, не пахло здесь нет никакой выпивки.

- Что случилось? - Она удерживала его, как могла. - Джек, что это?

Сперва ему удалось только всхлипнуть. Он жался к жене хватаясь за неё так, что ей стало нечем дышать; прижимаясь лицом к плечу Венди, он тряс и мотал головой - беспомощно, будто что-то отгоняя. Тяжелые всхлипы было трудно унять.

Джека всего трясло, под джинсами и рубашкой подергивались мышцы.

- Джек? Что? Скажи мне, что случилось?

Наконец, всхлипы начали превращаться в слова - сперва в основном невнятные, однако, стоило потечь слезам, как речь стала яснее.