Призраки

Звонили колокола. Народ стал заходить в помещение старой, но просторной методистской церкви, где у входа их с улыбкой встречал преподобный отец Гухрингер.

Подъехала на автомобиле Бобби Андерсон. На ней было новое голубое платье. Она не хотела прерывать работу, но Гарднер вызвался ее подменить, и вот она здесь. Сам же Гарднер посетить похороны отказался. Он крепко спал после выпитого накануне. Андерсон тоже была уставшей, но сегодня ею владело какое-то странное чувство. Возможно, из-за Руфи, возможно, из-за Давида, возможно, из-за всего города. "Превращение" продолжалось, это происходило со всеми жителями города, за исключением Гарда. И это было хорошо. Скоро, уже совсем скоро...

Колокола, колокола, колокола.

Хейвен как будто отвечал им. Все они - Тремейны и Дженнингсы, Аппельгейты и Голдменсы, Дюплесси и Арчинбурги - добропорядочные граждане штата Мэн. Все они теперь были заодно: их мысли... их чувства... они были вместе, они слушали, и звон колоколов пульсировал в их жилах.

Ив Хиллмен и Батч Дуган ехали на арендованном Ивом "джипе" по лесной дороге. Странно, - думал Дуган. Никогда еще он не видел такого тихого леса, где не слышно ни единой птицы.

Внезапно тишину прорезал странный звук.

- Что за чертовщина?..

- Колокола, что же еще? - отозвался Дуган. - Они звучат очень красиво. Наверное, сейчас начнутся похороны.

Они похоронят Руфь на горе... Какого черта я здесь делаю с этим ненормальным старикашкой?

Но он понимал, что менять что-либо уже слишком поздно.

- Колокола в методистской церкви, сколько я себя помню, звонили совершенно иначе, - сказал Ив. - Кто-то подменил их.

- Ну и что?

- Ну и ничего! Ладно, Страшила Дуган, нам надо думать о другом.

Дуган оглянулся. На заднем сидении "джипа" лежала старая потертая сумка.

- Хотел спросить тебя, что в этой сумке.

- Разные старые вещи. Тебя это не касается.

Они проехали указатель, говорящий о том, что машина въезжает в черту города.

- Скажи, - после долгого молчания вновь обратился к нему Дуган, - что же мы все-таки будем искать?

- Не знаю. Но пойму, что это оно, если увижу.

Дуган промолчал, выругавшись про себя, и поднес ко лбу руку. Именно здесь была сосредоточена головная боль, начавшаяся как только они пересекли пограничную черту.