- Что ж, - сказала она. - Ты дал мне совет, и я тоже позволю дать тебе совет. Тебе было бы лучше проветриться и не мешать мне разговаривать с Бобби. Это наше семейное дело, и я не хочу, чтобы в него вмешивались посторонние.
- Анна... Сисси... Поверь, Бобби уже не та, какой ты ее знаешь. Она...
- Пойди и прогуляйся, - повторила Анна и вошла в дом.
Окна были открыты, но шторы задернуты. И запах. Анна шмыгнула носом: пахло, как в обезьяньем питомнике. От Великого Поэта еще можно было ожидать этого, но от ее сестры...
Свинарник. Настоящий свинарник.
- Привет, Сисси.
Она оглянулась. В первое мгновение ей показалось, что перед ней возникла тень Бобби. Анна всмотрелась и...
Она увидела грязный распахнутый халат, брызги на полу и поняла, что Бобби только что вышла из душа. Что-то было неправильное в стоящей в дверном проеме сестре.
Это место в последнее время стало не слишком хорошим.
- Папа умер, - сообщила она, стараясь держаться прямо.
- Я знаю. Ньют Беррингер сообщил мне об этом.
Что случилось с ее голосом? В нем звучали странные нотки. И она явно не боится ее, Анну. Впервые в жизни Бобби не боится ее.
- Мы похоронили его без тебя. Твоя мать умрет, если ты не вернешься домой, Бобби.
Она подождала, пока Бобби что-нибудь ответит. Сестра молчала.
Во имя Господа... она... она действительно изменилась...
- Мама упала с лестницы четыре дня назад и сломала ключицу.
- Да что ты? - безразлично спросила Бобби.
- Ты вернешься домой вместе со мной, Бобби, - с нажимом сказала Анна.
- Посмотри, а ведь у тебя выпал зуб, - улыбнулась вдруг Бобби. Конечно! Я не сомневалась, что так и будет.
- Бобби, выйди на свет. Я хочу посмотреть на тебя.