Он забыл предупреждение своей матери о микробах. И напрасно.
Проезжая Трою, Леандро почувствовал, что настроение его начинает меняться. Веселость сменилась угнетенностью, подавленностью, некой неуверенностью. Чтобы развеяться, он включил приемник, но не успел настроиться на музыкальную волну, как сигнал начал "плыть", а на смену ему появились беспорядочные шум и треск, перемежающиеся какими-то голосами. Потом внезапно зазвучала, заглушая все, японская речь. Джон выключил приемник и, стараясь не думать о том, что ждет его впереди, продолжил поездку.
Он примерил противогаз и, взглянув в зеркало, не узнал себя. Если бы его сейчас кто-нибудь увидел, то наверняка испугался. Он выглядел просто кошмарно. И все же Леандро решил не снимать противогаз, хотя бы из предосторожности.
Он проезжал городскую черту. Он не имел ни малейшего понятия о тончайших невидимых нитях, опутавших весь город... и поэтому въехал в Хейвен, не тревожась ни о чем.
Хотя положение с батарейками в Хейвене достигло критической точки, силовое поле вокруг городской черты поддерживалось постоянно. И как раз в день приезда Леандро этот вопрос решали Ньют Беррингер и Дик Аллисон. Они не хотели видеть в городе посторонних, иными словами, были бы рады запереть город. Потом, правда, вспомнив об Иве Хиллмене и Анне Андерсон, они сошлись на том, что если кто-то и сумеет попасть в Хейвен, то выбраться уже не сможет.
Джон Леандро этого не знал и поэтому ни о чем не беспокоился. А беспокоиться стоило.
Джон знал только одно: воздух вокруг отравлен и ему не следует снимать противогаз ни при каких обстоятельствах. Он еще на подъезде к городу сделал попытку снять его и тут же чуть не потерял сознание.
Через двести ярдов после городской черты его "додж" вдруг умер. Мотор заглох, снова чихнул и заглох окончательно. Все попытки Леандро завести машину были напрасны.
Большинство машин в Хейвене перестали двигаться около двух недель назад. Постепенно растущее силовое электромагнитное поле на поверхности земли способствовало мгновенной разрядке аккумуляторов, и автомобиль Леандро не избежал подобной участи.
Джон немного посидел за рулем, тупо глядя на приборный щиток. Ну, в чем дело? Бензина в баке достаточно, масла тоже, а машина не заводится. Ему даже в голову не приходило, что виноваты могут быть аккумуляторы, потому что они не прослужили и трех месяцев. По обе стороны дороги росли деревья. Сквозь густую листву пробивались и падали на асфальт солнечные лучи. Леандро вдруг почудилось, что из-за деревьев на него смотрят чьи-то глаза. Ерунда, конечно, но ощущение почему-то не проходило.
Что ж, выйди и посмотри. А потом не жди, иди в город, пока не отказал противогаз.
Он взял фотокамеру, повесил ее через плечо, спрятал ключ от машины в карман и, бросив на новенький "додж" взгляд, полный сожаления, сделал шаг в сторону дороги. Ему показалось, что он слышит какой-то шум. Он быстро оглянулся. Ничего... Он ничего не увидел.
Невдалеке чернел лес. Он немного пугал Леандро, и тот, помедлив, вернулся к машине, отыскал пистолет, снял его с предохранителя и засунул за пояс. Излишняя предосторожность никогда не помешает, - подумал он.
Он напоминал себе мусорщика, собирающего в совок всякий хлам. От тоже наполняет свой совок всяким хламом, потому что слово "хлам" вполне подходит к тому вороху информации, которую он вынужден собирать по роду своей деятельности.
И он был молод. Разве двадцать четыре года - возраст? Молод и честолюбив. Он видел свои репортажи на первой полосе "Ньюсуик" и надеялся, что репортаж о Хейвене - это его выигрышный билет в лотерее.
Он входил в город. Ему не встретилась по дороге ни одна машина, он не увидел ни одного человека, ни одного животного. Казалось, и его никто не должен был видеть.
Но процесс "превращения" в Хейвене прогрессировал, и все больше горожан побывало у Бобби в сарае. Все больше странных изобретений наводнило город. Все легче на расстоянии читались чужие мысли. Хейзел Мак-Гриди сидела у себя в конторе за столом, когда вдруг получила сигнал, что кто-то вошел в город.
И она позаботилась о вошедшем как могла.
Перед Леандро вдруг возник аппарат, в котором продавались охлажденные бутылки пепси-колы и фанты. Аппарат висел в воздухе в восемнадцати дюймах над дорогой.
Я схожу с ума, - подумал Леандро. - Аппараты не могут летать. А если аппараты летают, тогда и я могу взлететь.