— Что мне с этим делать? — спросил рабочий, указывая на горку пузырящейся жижи.
— Я сам покопаюсь. — Дэвид осторожно положил пораненную руку на свернутое полотенце.
— Хотите, я подержу его руку кверху? — с энтузиазмом спросила девочка-подросток. — Это ведь замедлит кровотечение, так?
— Нет, спасибо. С ним и так будет все в порядке. — В идеале следовало бы поднять руку, но ему не хотелось, чтобы кровь пострадавшего больше необходимого заливала улицу. — Но не могли бы вы присмотреть за ним и крикнуть мне, если дыхание у него станет затрудненным или он придет в себя, ладно?
Она с улыбкой кивнула, польщенная возложенной на нее ответственностью.
— Спасибо.
Дэвид перешел к кучке отбросов. Если что она и напоминала, то холмик жидкого поноса. Стараясь не дышать через нос, чтобы поменьше вдыхать эту вонь, он вынул из кармана пиджака пару карандашей и взял их как палочки для еды. (Видишь, Дэвид, сказал он самому себе, даже пьяные ночи в китайских ресторанах не прошли даром.) Таким импровизированным пинцетом он начал быстро подбирать все, что могло бы принадлежать несчастному Бену, лежащему в паре метров на мостовой. Сучки, листья, окурки, пустая зажигалка, иностранная монетка — весь сор, смываемый в водосток с улицы. Тут он увидел похожий на сосиску обрубок и подхватил его из жижи палочками будто большую сочную креветку.
Поднял повыше, чтобы разглядеть.
Большой палец Бена.
— Это... ну, знаете? — спросил рабочий.
Дэвид кивнув.
— Большой палец. К несчастью, ни следа остальных.
Он повернулся к своей аудитории и на глазах собравшихся начал заворачивать оторванный палец в упаковочную пленку.
— А вы не собираетесь его сначала помыть? — поинтересовался Стиво в черной шапке.
— Нет.
— Почему? Он же весь в дерьме, и вообще.
— Никогда нельзя мыть оторванную конечность. Этим займутся в больнице. — Он перевел взгляд на девочку: — Как дела у нашего пациента?
Девчонка покраснела от удовольствия.
— Его дыхание становится ровнее... и пульс тоже, — быстро добавила она.
— Ты не касалась запястья?