(— да вот, оглянись, прямо за тобой два мордоворота)
— Улетели. Открыли защелку клетки и упорхнули.
— Ай-яй-яй! Ну да ладно, побежал на свидание. Я с утра аж десять таблеток Прометея выпил, — толстяк хитро подмигнул: — чтобы лучше стоял. Еще лучше!
— Счастливый… — почему-то подумал Раду: — мне бы твои заботы… Ну да пора возвращаться на землю:
Потом он обратился к Нику:
— Нику, теперь я хочу лично заглянуть в подвал, где вы нашли Ладонь. Еще раз все внимательно осмотреть.
— Ты что, нам не доверяешь — каждый сантиметр облазили, в каждую щель заглянули…
— Короче, рассказывайте, как пройти, а лучше нарисуйте.
Нику, как более продвинутый по части черчения, послушно разложился на скамейке, вытащил из кармана клочок бумаги и начал рисовать план.
— Может, пойдем вместе? Мы и покажем.
— Нет, не вместе, не вместе. Нечего вам светиться. Сейчас у всех документы проверяют, а вы — самые настоящие нелегалы. Могут принять за агентов мирового коммунизма и морду набить. Так что лучше поспешите к Ерофею, водичку смените, а я скоро вернусь. Вопросы есть?
Вопросов не было и на том компания распалась. Братья поспешили домой, а Раду отправился в сторону убежища.
ПОСЛЕДНЯЯ ОХОТА
Старшего сержанта Виктора Фролова, отличника боевой и политической подготовки, сильно разочаровала трусость и нерешительность командования. Оно так и не отдало правильного приказа, «наградив» его за три дня и три ночи, проведенных в неудобном танке, лишь глазеющими зеваками, очкастыми агитаторами с листовками и любопытствующими детишками, бесстрашно залезающими на броню. И это все? А он-то надеялся проявить силу, расстрелять или задавить какую-нибудь сытую холеную буржуйскую рожу. Увы! Большинство командиров продалось со всеми потрохами, поменяло красный цвет на цвет доллара и предпочитало бездействовать. Вот и дождались.
Чуть позже прошел слух об аресте Вязова и прочих путчистов. А он то, наивный, думал до конца службы прятаться за министром, как за каменной стеной. Сливки со знакомства снимать. Теперь эта стена начала рушиться, а вместе с ней и акции Вязовского протеже. Витя уже едва успевал уворачиваться от первых обломков:
— Ну что, Витек, твоего-то другана в тюрягу на перевоспитание отправили!
— Да, нехорошо, брат… С врагом народа общался… За это по головке не погладят.
— Вот помяни, вернемся в часть, отберут твой танк. На какую-нибудь рухлядь пересадят, а то вообще в мастерскую отправят гусеницы клепать.
Эти шуточки донельзя задевали самолюбие Витька и даже пугали. Так ведь оно и бывает — паны дерутся, у холопов чубы трещат. Скверно стало на душе, очень скверно. Рушился мир, таяли иллюзии, жестокая реальность хватала за горло. Да, именно за горло, которое вдруг захотелось промочить. Даже не промочить, а обжечь. Тут-то и пригодится бутылка водки, подаренная пострадавшим от демократии.
Витек даже слегка прослезился от неожиданно .нахлынувшей жалости и к самому себе, и к щедрому бомжу:
ebooksa