— Не знаю. Нашел вот. Я хочу тебя убить, я прошел весь этот путь, чтобы убить тебя. Почему бы тебе не подойти поближе, чтобы я смог до тебя дотянуться? Такой долгий путь, будь ты проклят... — Миаль расплакался. — Я ничего не могу сделать как следует, никогда! — он, закрыв лицо руками, рыдал, словно ему разбили сердце, и вдруг сказал: — Не бей меня. Только не ремнем. Не надо...
Дро набрал еще хворосту и подбросил в костер. Яркие языки пламени весело взлетели к небу. Миаль смирно лежал рядом, глядя в огонь, и слезы стекали по его вискам в путаницу волос.
— Я больше не буду, — сказал он. — В следующий раз все будет, как надо. Не бей меня, папа.
— Никто не будет тебя бить, — сказал ему Дро.
— Ты — будешь, — твердо ответил Миаль. — Я тебя знаю. Вот допьешь жбан пива и поколотишь меня.
Дро сидел и молча смотрел на него. Приступ лихорадки медленно проходил. Миаль лежал, глядя в огонь, и то бредил, то возвращался к реальности.
— Это очень легко — идти за тобой, — сказал он, помолчав. — Ты оставляешь после себя что-то вроде тени. Глазами не видно, но я ее чувствую. Найти тебя так же просто, как дышать.
— Иными словами, ты наделен даром чувствовать запредельное.
— Одолжи мне свой нож, — медленно выговорил Миаль. — Я тебя зарежу и сразу же отдам его. Это займет не больше минуты. Я даже вычищу его, — менестрель закрыл глаза и вздохнул. — Тебя обязательно нужно уничтожить. У меня никогда не было старшего брата, с которого я мог бы брать пример. Кого-то, кого я мог бы убить.
— Поспи немного, — только и сказал Дро.
— Лучше бы мне умереть.
— Да, — сказал Дро. — Может быть, и лучше.
Миаль вдруг засмеялся.
— Я тебе не рассказывал о дочке Серого Герцога?...
И с этими словами он уснул, спокойный и умиротворенный, у костра человека, которого собирался убить.
Глава 5
Дочь Серого Герцога строила Миалю глазки. Ему было лестно ее внимание, но в то же время он боялся ее. Теперь она бочком подбиралась к нему, с венком из бледно-желтых асфоделей на светлых волосах, босая. Вода стекала с ее платья.
— Вставай, — сказала она, — осталось пройти совсем чуть-чуть.
Голос у нее был неправильный. Темный, чистый и совершенно явно мужской.
— Не хочу вставать, — сказал Миаль. — И идти не хочу.