— Простите, — прошептал Миаль непослушными губами.
— Мы хотим, чтобы ты въехал в город, как подобает. Невелика честь захватить тебя, обморочного и пускающего слюни, и привезти свисающего с лошади, словно тюк с грязными простынями.
— Я понимаю...
— Если ты пришел в себя, мы позволим тебе сесть прямо.
— Когда въедем в ворота, можешь покричать и пометаться немного, — безмятежно добавил другой всадник. — Чтобы показать, как ты отважен и в какой ярости оттого, что тебя пленили. Тебе ясно?
— А потом мы скрутим тебя и немного побьем, чтобы знал свое место. Это будет хорошо смотреться. И ты тоже.
— Я бы лучше... — начал Миаль, но знакомый голос резко заставил его замолчать, уронив.
— Я придумала кое-что получше.
Менестрель не мог вывернуть голову еще больше, чтобы увидеть. Но этого уже и не требовалось.
— Ладно, — сказал тот, что склонился над пленником, — что ты надумала, Сидди?
— Я придумала, — сказал голос Сидди, — накинуть ему на шею петлю из своей ленты и так ввести в город. А вы можете въехать следом.
Всадники расхохотались. Их смех был громким и угрожающим.
— Для новенькой ты что-то слишком дерзко ведешь себя, — заметил один из них.
Сидди не рассмеялась. Она соскользнула с лошади и подошла туда, где лежал Миаль, до боли вывернув шею, чтобы увидеть ее.
— Какая жалость, — сказала она. — Кажется, я не захватила с собой лент.
Вдруг путы, что удерживали Миаля привязанным к лошади, ослабли — кто-то развязал их или перерезал. Менестрель остался лежать, руки и ноги его бессильно свисали, пока еще кто-то не дернул его за шиворот, заставив сесть прямо.
— Не ожидал, Миаль Лемьяль? — спросила Сидди Собан. Она положила руку ему на бедро, и рука была холодна, как зимний снег. — Меня не убили. Это было испытание. Они убивают, но никогда — друзей.
И тогда Миаль посмотрел вперед.
Он увидел наклонные зубчатые стены, крепкие ворота, свет множества фонарей, столь яркий, что в нем меркли звезды, а луна казалась лишь видением. А далеко внизу он разглядел берег бескрайней водной глади. Даже с высоты городских стен были видны лишь два из расходящихся в стороны лучей-каналов.
Один из всадников хлопнул его по руке, и прикосновение обожгло морозом. К тому времени Миаль понял все. И не удивился, когда они церемонно приветствовали его: «Добро пожаловать в Тиулотеф».