Источник

— Неужто?

— Да, при условии, что противная сторона знает об используемых методах.

— Но демонстрация таких знаний еще больший секрет, — сказал Гарри, и Кларк почувствовал в его голосе язвительность. — Так как же вы “случайно” узнали об этом Печорске?

— Нам удалось узнать о нем, потому что наши “товарищи” в Печорске не хотели этого. Я объясню. Ты помнишь Кена Лэйрда?

— Локатора? Конечно, помню, — подтвердил Гарри.

— Так вот, все получилось очень просто. Кен следил за кое-какими военными мероприятиями на Урале — скрытные передвижения войск и тому подобное — и встретил в своей работе сопротивление. Ему противостояло сознание советских экстрасенсов, умышленно прикрывавших этот регион ментальным туманом.

Теперь на бледном лице Гарри появилось некоторое оживление, в особенности заблестели глаза. Значит, его старые знакомые, русские экстрасенсы, перегруппировались. Он угрюмо кивнул.

— Советский отдел снова взялся за дело, так?

— Очевидно, — сказал Кларк. — Ну, с некоторых пор мы о них кое-что знали. Но после того, что ты сотворил с их особняком в Бронницах, они притихли. Они вели себя даже тише, чем мы! Теперь у них два центра: один в Москве, прямо рядышком с биологическим исследовательским центром, а другой — в Могоче, возле китайской границы, чтобы было удобнее присматривать за Желтой Угрозой.

— И еще этот, в Печорске, — напомнил ему Гарри.

— Небольшое подразделение, — кивнул Кларк, — созданное только для обороны от нас. Во всяком случае, мы так полагаем. Но что могут там делать Советы со столь высокими приоритетами секретности, а? После “Пилюли” мы решили выяснить это. Кое-кто из коллег оказал нам любезность. Мы узнали, что они пытаются внедрить туда одного из своих агентов — некоего Майкла Дж. Симмонса — и решили... ну, сесть ему на хвост.

— Вы вступили в контакт с ним? — Гарри удивленно приподнял брови. — Каким образом? И, что еще важнее — зачем, если он и так наш человек?

— Очень просто — мы не хотели, чтобы он вообще знал об этом! — Кларк, похоже, был удивлен тем, что это не пришло в голову самому Гарри. — Мы должны были, по-твоему, установить с ним открытый телепатический контакт или что-нибудь в этом роде в гнезде, кишащем советскими экстрасенсами? Нет, на это нельзя было пойти, поскольку их экстрасенсы мгновенно выловили бы его. Мы вместо этого немножко “зарядили” его. А поскольку он сам не знал об этом, мы не стали информировать и руководство. Давай посмотрим на это так: человек не может рассказать о том, чего не знает, верно?

Гарри фыркнул:

— Ну, уж, конечно, не может! И, в конце концов, неужто правая рука всегда должна ведать о том, что творит левая?

— Они в любом случае не поверили бы в нашу методику подслушивания, — пожал плечами в ответ на фырканье Гарри Кларк. — Они верят только в электронных жучков и вряд ли поняли бы наши методы. Мы просто позаимствовали на время кое-что из вещей Симмонса, вот и все. А над ними поработал один из наших ребят, Дэвид Чен.

— Китаец? — приподнял бровь Гарри.

— Да, китаец, но, вообще-то, родом из кокни, — хмыкнул Кларк. — Рожден и воспитан в Лондоне. Он и локатор, и наблюдатель высшего класса. В общем, мы взяли нательный крест Симмонса и передали его Чену. Симмонс решил, что потерял его, но мы помогли ему найти реликвию. За это время Чен сумел установить “симпатический контакт” с крестом, так что теперь может в любое время установить его местонахождение и даже “смотреть” сквозь него — как через хрустальный шар. Это действовало — в течение некоторого времени, во всяком случае.

— О?.. — интерес Гарри постепенно вновь стал угасать. Он всегда не слишком ценил шпионаж, а экстрасенсорный шпионаж полагал его низшей формой. Это было одной из причин его ухода из отдела. С другой стороны, он понимал, что лучше, если экстрасенсы будут работать на благо общества, а не против него. Что же касалось его таланта — он был из иной области. Мертвецы считали его не бесстыдником, подглядывающим в щелочку, а своим другом и уважали его в этом качестве.

— Следующее, что мы сделали, — продолжил Кларк, — убедили боссов Симмонса в том, что у него не должно быть D-капсулы.