Голос пытался вести спор:
— Разве ты из Ключей?! Я знаю всех в Ключах, но тебя не знаю. Наверное, ты из другой деревни! Ты только притворяешься ключевским!
Голос провоцировал на действия:
— А ты сумеешь поднять этот камень? Думаю, не сможешь! А тот, который возле входа? Где тебе!
И рано или поздно Голос начинал уговаривать выйти:
— А ты выйди, парень, выйди! Так и быть, ничего тебе плохого не сделаю!
— Что, боишься?! — дразнился, обзывался Голос. — Поджилки трясутся, да?! Где уж тебе быть шаманом, глупая девчонка!
Всякий знал, что говорить с Голосом нельзя, ничего делать нельзя, а уж тем более нельзя выходить. Все, кто собирался в пещеру, видели тех, кто нарушил правила: безумцев с пустыми глазами и дико перекошенным ртом, из которого течет слюна. Все знали, что поутру придут те, кто ждет в трех верстах, в удобном месте, у источника. Все знали, что надо петь песни, вести разговоры с невидимым собеседником (не с Голосом). Но выдерживали-то не все…
После той пещеры-испытания, здесь все уже казалось чепухой. В темноте, приспособив глаза, Андрей Иванович шел, как по тайге, — по приметам, как велено отцом. Третий коридор… зал с падающей водой…
Нужное место все ближе.
ГЛАВА 23
Поиски пропавших
18 августа 1999 года
Надо отдать должное Динихтису — он был очень деловым человеком, тут спору нет. И конечно же, он не мог не заметить обезумевшего вида Стекляшкиных, вломившихся в его ограду. Посетителей пошатывало после жуткой дороги; измотанные лица, синяки под глазами, одежда в небрежности. Что-то неуловимое в облике давало понять, что им плохо не только физически.
А Динихтис как раз обтесывал плашку, чтобы починить забор, в его желудке плескался литр борща, а юная жена пропалывала огород под бдительным оком супруга.
Цвел лимонно-розовый закат. Динихтис находился дома, посреди необозримых просторов своего хозяйства, и ни в ком и ни в чем не нуждался. А эти двое явились неизвестно зачем за тридевять земель, и им зачем-то нужен был Динихтис — второй раз за шестой день. Уже из этого одного со всей очевидностью вытекало, что Динихтис главнее этих людей, что они от него зависят, и что если вести себя умно, то от Стекляшкиных много чего можно получить. А вести себя умно Динихтис умел, и даже непревзойденно.
Стекляшкины вломились в ограду, и Динихтис, опустив топор, посмотрел на них приветливо, но и с некоторым изумлением — как на людей, нарушающих правила вежливости. Хоть бы спросили, можно ли войти! Им не до того?! А ему вот очень до того, и значит, он-то и главнее.
— Сергей Владимирович… Беда. Дочка у нас пропала.
С видимой неохотой, с мукой даже Динихтис опустил топор.
— Ну может быть, еще придет… Где она пропала-то?! В лесу?
ebooksa