— Понял. Так же как я покупаю «Плейбой» из-за его статей. Признание получено. Ты читаешь в «Войсе» светскую хронику.
— Ты имеешь в виду объявления и изображения красивых женщин? Сам ты ищешь красивых баб с наклейками поперек задниц «женщины» и хочешь убедить меня, что именно они мне и нужны. Так вот — я в этом не нуждаюсь.
В самом низу стопки торчал край полосы с логотипом «Лайт», но Джек не подал и виду, что заметил его.
— Ты берешь какие-нибудь скандальные листки?
— Фи! Никогда!
— Даже «Лайт»?
— Особенно «Лайт». Разве что мне изменяет вкус.
— Даже ради подстилки в клетку Парабеллума?
— Он мне этого не позволит. Никогда. Она категорически не подходит для его помета.
— Но он у тебя имеется. —Где?
— Вот. «Лайт» прямо перед тобой.
— Ах, это. Могу объяснить. Утром я пошел искать газету для птичьей клетки, а Парабеллум заметил заголовок, и он ему так понравился, что я сделал исключение. Мгновенные помутнения сознания бывают даже у таких безупречных во всех смыслах птиц.
— Он прощен.
— Не сомневаюсь, Парабеллум благодарен тебе. Но прошу тебя, никому больше не рассказывай. Он очень раним, и даже эти ободранцы голуби из парка будут смеяться над ним, узнай они о его оплошности.
— На моих устах печать. — Вытаскивая «Лайт» из стопки, Джек огляделся. — Кстати о Парабеллуме — где этот синеперый ужас небес?
— Уважаемый длиннохвостый попугай изволит почивать. Тебе его не хватает? Ты хочешь, чтобы я…
— Нет, пусть спит, пока мы не кончим. А то мне повезет, и он капнет как раз на самый важный абзац… о нет!
«Шесть пуль Спасителя» и «уникальный рассказ очевидца» буквально завопили перед его глазами. Он торопливо развернул газету на третьей странице, едва не порвав ее. У него сжался желудок, когда он узнал то лицо, что глазело на него.
— Господи Иисусе!
— Ну? — наклонился к нему, чтобы глянуть, Эйб. Память Джека расцветила зернистую черно-белую фотографию — темно-русые волосы, карие глаза, чистая кожа, золотая проволочная оправа очков.