Какое-то время Али недоуменно таращился на нее, потом осторожно произнес:
— Ну да, ну да…
Шендерович нервно обернулся.
— Яни…
Гиви сидел, погрузившись в свои мысли. Огромный город, куча людей, толпы буквально, и каждый чем-то занят. Каждый при деле, каждый на своем месте, каждый знает, кто он такой. И только он, Гиви, не знает кто он такой. Пустое место, окруженное воздухом, вот кто он такой.
— Яни, блин! Вставай, мы уходим…
Гиви поднялся, вежливо осклабившись, пожал протянутую через стол железную ладонь Али.
— Плохо выглядишь, кацо — сочувственно произнес Али, — с лица спал…
Гиви издал неопределенный горловой звук.
— Пошли-пошли… — Шендерович схватил его за руку и поволок между столиками. — Скажи дяде «до свидания».
Алка, бесстыже вильнув задом, уже поднималась по ступенькам. Вслед ей неслось одобрительное цоконье языков и постукивание чайных ложечек.
— Штирлиц! — упрекал Шендерович на ходу. — мастер скрытия!Чуть легенду не провалил! Ты ж имя свое, сука, все время забываешь. Ладно, сегодня грузимся и все! Аллес! Отваливаем, пока целы.
Гиви отшатнулся от бьющего в лицо солнечного света. Далеко-далеко над бухтой Золтой Рог плыл ослепительный зной, разбивая воду на тысячи серебряных зеркал.
Он остановился так резко, что Шендерович, по прежнему волочивший его за руку, петляя меж прохожими, потерял равновесие.
— Миша, — тихо, но яростно произнес Гиви, — Шендерович! Ты маму любишь?
— Ну? — мрачно спросил Шендерович.
— Мамой заклинаю, скажи правду. Почему тайна такая? Почему спешка? Почему ты оглянулся только что? Ты ведь проверял, не следят ли за нами, Миша! Проверял же, а? Что мы покупаем? Что везем? Тут что-то нечисто, Миша.
— Ну, нечисто, — хмуро пробормотал Шендерович, отводя глаза и разминая сигарету. — Обманул я тебя, брат Гиви…
— Так я и знал, — Гиви почувствовал, как у него подкашиваются ноги.
— В опасное дело я тебя втравил, друг.