— Что вдруг? — удивился Шендерович.
— Глаза… плохие глаза… если ему где и место в сей зале, так только на алтаре.
Шендерович величественно повел рукой.
— Оставь в покое моего спутника и слугу, о, Мастер! Ибо не Делание тебе будет в противном случае, а Недеяние! Это Гиви, друг сильный и надежный…
— Как ты его назвал, о, Бык Лазури?
— Гиви меня зовут, — мрачно проговорил Гиви.
— Гиви? — переспросил Мастер с какой-то особой дрожью в голосе.
Чада за спиной Гиви дружно и со свистом втянули в себя воздух, а брат Пердурабо почему-то выпрямил согнутую в почтении спину.
— Прости вновь, о, Великодушный! Я был столь ослеплен твоим сиянием, что не разглядел твоего спутника! Воистину ты велик, если в спутниках у тебя потомок самого Шемхазая!
— Ну, его так просто не возьмешь, — жизнерадостно заключил брат Пердурабо. — Ежли он один из этих!
— Так и должно быть, — сурово ответствовал Мастер Терион, — ибо так плетется пряжа судеб. Вот он с тобой, один из исполинов чьи имена Гиви и Гия, потомков Шемхазая, падшего ангела! Великие служат тебе и сила их велика!
— На первый раз я прощаю тебя, о, Ничтожный, — холодно сказал Шендерович. — А мог бы и разгневаться и гнев был бы мой страшен.
— Но Делание…
— А ты позаботился должным образом о нас, о Чадах Света? Ты дал нам отдохнуть после трудного пути? Ты облек нас в парчовые одеяния? Ты умастил нас елеем? Ты выразил соответствующее почтение, наконец?
— Прости, о, Источник Знаний… нетерпение гнало меня…
— То-то же, — грозно ответствовал Шендерович, — мы тебе не какие-то орудия бессловесные. И, покуда не будем мы обихожены должным образом, да не свершится Делание, достойное недостойных! А свершится делание, недостойное достойных.
— Истинны твои слова, о, Утроба Радости. Пойдем, ты и твой спутник-исполин, гордый потомок Шемхазая!
Гиви выпрямился и грозно сверкнул взором. Мастер Терион его порядком достал.
— Сладостна вода в горных источниках, благодетельны фиги с дерев…
— И ты, о, ничтожный, полагаешь прокормить потомка Шемхазая какими-то фигами? Гляди на него! Гляди хорошенько, ибо он гневается, Орел Пустыни!