— Поэтому я и обращаюсь к вам. Четыре вампира в ранге магистра погибают от солнца! Еще один за считанные секунды чуть не сгорел в огне. Все они принадлежат к клану Гаруда. Я считаю, это может означать только одно!
— Она пользуется кровной связью клана, чтобы увеличить свою силу! — ошеломленно закончил один из членов Совета.
— Именно.
— Но зачем ей это? — возроптали остальные. — Она и так занимает высшую ступень — она член Совета!
— Значит, она хочет взобраться еще выше. А если учесть, что она увеличивает свои силы, то скоро почти не останется вампира, которого она не смогла бы подчинить, сделать своим вассалом. И она уже этим пользуется, — мрачно обрисовала картину Менестрес.
— Но неужели она не понимает, какие последствия это будет иметь для всего нашего народа? Она стара и клан ее обширен. Если она будет продолжать, то опасность грозит очень многим. Мы станем слабее, чем мы есть! — возмущенные голоса перебивали один другого.
— Она не может не понимать всего этого, но, видимо, ее это мало волнует.
— Так нельзя! Ее нужно остановить! Она и раньше ходила на грани наших законов, пользуясь своим положением члена Совета, но это уже через чур. Она нарушает закон!
— Согласна с вами, — ответила Менестрес.
— Но она остается членом Совета. А члены Совета не могут убивать друг друга, — возразил один из голосов.
— Она преступила закон, а перед ним все равны. Наше дело — совершить правосудие! — вставил другой голос.
Разгорелась короткая словесная перепалка, которая перетекла в голосование, в результате которого Совет постановил уничтожить главу клана Гаруда. Другого ожидать было трудно. Вампиру невозможно обеспечить тюремное заключение.
— Мы пошлем сестер исполнить приговор.
— Они могут не справиться, — возразила Менестрес. — Я отправляюсь вместе с ними.
— Это твое право, — в один голос отозвались члены Совета.
— И еще. Вы должны поклясться, что ни один из вас не придет к ней на помощь, даже если она сама обратиться за ней. Любой, вставший у меня на пути, будет уничтожен!
После непродолжительного молчания они ответили:
— Хорошо, мы клянемся. В твоей власти карать. Да свершиться правосудие!
— Да свершиться правосудие, — повторила Менестрес.
Тут же в ее голове будто что-то щелкнуло. Она разорвала телепатическую связь, и сила, витавшая в комнате, схлынула, словно ушло какое-то тяготеющее чувство. По зеркалу больше не пробегали тени, оно стало обычным, а кровавая звезда вспыхнула огнем и исчезла, оставив ожег на зеркальной поверхности, которая секунду спустя разлетелась в дребезги. Одновременно с этим из груди Менестрес вырвался вздох. Оперевшись на руки, она склонила голову, и длинные волосы золотым занавесом скрыли лицо. Она чувствовала себя очень усталой.