Зомби!

— Это вполне обычно, — мудро ответил Стив. — Во всяком случае, говорят, что сновидения полезны.

— Это было ужасно, — продолжала Джун, игнорируя его слова. — У меня какая-то навязчивая идея, что это было что-то в Вест-Индии.

— Ага! — усмехнулся Стив. — Наследственные фантазии, нет сомнений. Это говорит кровь!

Джун досадливо надула губы, но Стив уже смотрел на часы.

— Я должен нестись, любовь моя, — сказал он, поднимаясь. — Мне надо в Магистратский суд этим утром. — Стив Ламберт был репортером местной газеты. — Я тебя увижу в Спагетти Хаус на ленче. Там ты сможешь рассказать мне про свои ночные кошмары. Ох да, еще...

Он вытащил из своего кармана объемистый, цвета буйволовой кожи конверт и сунул его ей в руки, при этом наклоняясь и целуя ее.

— С днем рождения, Джун. Я не забыл.

Затем он вышел. Джун опять легла в постель с улыбкой на лице. Она прислушалась к грохоту квартирной двери и ленивому стуку ботинок Стива, шлепавшего вниз по лестнице к уличной двери. Она вздохнула и тряхнула головой. Стив такой шумный. Она должна поговорить с ним, иначе миссис Хейзл, которая жила этажом ниже, начнет опять жаловаться. Миссис Хейзл была пожилой вдовой, которой доставляло удовольствие жаловаться на Джун или Стива владельцу дома по любому мыслимому и немыслимому поводу. Не то, чтобы она была из рода вечных жалобщиц, но она была из породы недалеких, узколобых людей, набитых расовыми предрассудками.

Джун и Стив вызывали у нее особое раздражение, поскольку родители Джун были иммигрантами из Вест-Индии, в то время как Стив был белым. Миссис Хейзл явно показывала, что она не одобряет их женитьбу, и даже опускалась до такой мелочности, как подбрасывание листовок Национального фронта в почтовый ящик. Джун и Стив пытались игнорировать ее, но старая миссис Хейзл постоянно названивала со своими жалобами владельцу дома — то они слишком громко слушают свой проигрыватель, то слишком поздно приходят, то слишком шумят и так далее, в том же духе. Да, вздохнула Джун, она должна крупно поговорить со Стивом.

Она засомневалась, сможет ли Стив когда-нибудь измениться. Они были женаты уже два года, в течение которых она не раз уже читала ему нотации за его шумное поведение. Беда была в том, что Стив вырос в деревне, в загородном доме в Дивоне, где хлопающим дверям и шуму не придавали значения. Джун же выросла в городе и как обитательница квартир знала, как могут обостриться отношения, если люди не уважают чьих-то соседских прав. Стив был в полном смысле неистовым и, более того, по своему простодушию не задумывался о том шуме, который он производил.

Когда ему на это указывали, он чувствовал себя неловко. Однако Джун прекрасно понимала, что в свои двадцать семь лет Стив уже не мог измениться. Вероятно, единственным способом разрешить эту проблему была возможность заиметь дом вместо квартиры, но при невероятных ценах на дома в нынешние времена мало кто мог бы позволить себе это в самом Лондоне, или даже в его окрестностях.

Джун решила ознакомиться с конвертом, который был у нее в руках, тряхнула головой и улыбнулась. Она совсем забыла, что сегодня ее день рождения. Дорогой Стив. Временами он просто конфетка. Ее нетерпеливые пальцы разорвали обертку и обнаружили внутри небольшой сверток из папиросной бумаги. Она развернула его и извлекла золотой кулончик на небольшой золотой цепочке. Кулон был выполнен в виде ее астрологического знака — Рака. Она надела украшение на свою стройную шейку и улыбнулась.

Это было просто страстью Стива — преподносить сюрпризы.

Пока Джун возилась в ванной комнате и одевалась, она начисто забыла о своем странном ночном кошмаре.

Глава 2

Письмо пришло почти неделю спустя.

Стив Ламберт, проснувшись и встав, как обычно, первым, вытаращил глаза, когда увидел большие, красочные марки, украшавшие коричневый официальный конверт, который был адресован Джун. Он скривил губы и присвистнул от изумления, когда разобрал, что написано на почтовом штемпеле. Затем он вернулся в спальню, где полусонная Джун потягивала свой утренний чай; глаза ее были закрыты, а сама она еще не оторвалась от подушки.

— Тебе письмо, Джун, — сообщил Стив, подсовывая ей конверт. — Это из Сан-Микилона. Не оттуда ли родом твои родители?

Пять лет назад, когда Джун было девятнадцать, ее родители погибли в автокатастрофе, таким образом, Стив их никогда не видел. Он знал только, что они были из Вест-Индии и затем эмигрировали с маленького карибского острова под названием Сан-Микилон.

Джун открыла глаза и уставилась на него.