Мистер Икс

– Помоги мне приготовить голландский соус для артишоков, а если ты еще и салат сделаешь, я вполне справлюсь с остальным.

– Хочешь, я потом приберу тут?

– Мы управимся сами. – Лори отодвинула стул и поднялась из-за стола. – Ты готов еще немного побыть замечательным?

56

Разделенные просторами выкрашенных охрой стен, двери цвета палисандрового дерева тянулись вдоль коридора к высоченному – от пола до потолка – окну с арочной фрамугой. Вторая дверь справа была приоткрыта.

Как источник излучения, от которого бы зашкалило счетчик Гейгера, на стуле у кровати Кобби лежала книга. Уже зевая, мальчик обнимал плюшевого мишку. Игрушечные черная кошка и белый кролик занимали пост в изножье кровати, а тираннозавр рекс ростом в фут – у изголовья.

Мне казалось, что колыбельная книжка Маргарет Уайз Браун едва ли не источает яд. Чтобы отвлечься, я спросил Кобби, как поживает мой тезка. Мишка Нэд и тираннозавр реке отлично подружились. Готов ли Кобби слушать? Решительное «да». В надежде на то, что сам я так же готов, как и он, я раскрыл книгу, чуть повернулся, чтобы Кобби было видно картинки, и начал читать.

Почти мгновенно моя фобия исчезла, и чувство страха улетучилось. Глаза мальчика закрылись, когда до конца сказки оставалось пять страниц. Я закрыл книгу и, в духе «Спокойной ночи, луна», прошептал «спокойной ночи» всем и вся. Фобия вновь заявила о себе, когда я положил книгу в изголовье кровати. Я выключил свет, испытывая загадочное чувство: я боялся обложки, но не книги.

В голове вдруг зазвучала «Something Gotta Give»: «Борись… Борись… Борись изо всех своих сил».

На середине лестницы я встретил поднимающуюся Поузи. Она спешила: ей надо было сегодня вечером отработать как минимум четыре часа. Еще более похорошевшее от предстоящих забот личико Поузи стало совсем кошачьим, когда она пожелала мне прекрасно провести вечер.

57

Лори и я держались на волне разговора, который становился все более интимным благодаря удивительному взаимопониманию, возникшему между нами. За последние десять лет я не припомню в своей жизни подобного вечера, и ни в одной из задушевных бесед, которые я в эти годы вел, я не ощущал такого реального контакта.

Утверждение, что ваш личный опыт частенько воспроизводит опыт другого, что все сказанное будет понято, подтверждалось каждым мгновением общения. Я, конечно же, не рискнул быть слишком откровенным. Лори тоже. Я боялся ее встревожить, застать врасплох – я не хотел, чтобы она сочла меня сумасшедшим.

Если бы подобные разговоры не содержали определенной доли лжи, они не были бы такими проникновенными.

Мы умудрились выпить полторы бутылки вина, а стол по-прежнему полнился тарелками с закусками.

– Может, унесем все это? – предложил я.

– Не бери в голову. – Лори откинулась на спинку стула и запустила руку в волосы. – Поузи унесет.

– У нее еще полно работы, давай ее немного разгрузим. – Я собрал тарелки, отнес их в раковину и сгреб листья артишоков в мусорную корзину.

Лори помогла мне загрузить посудомоечную машину и заполнила контейнеры моющим средством.

– Я чувствую себя одним из эльфов башмачника[40]. Что у нас было по плану дальше, не помнишь?