Вокруг бессильно свисавшей руки Отто курился дымок. От наполовину выкуренной сигареты на подлокотнике кресла расходился кружок искр и, разгораясь, прямо на моих глазах обратился в кольцо язычков пламени.
Вбежав в комнату, я попытался сбить пламя с подлокотника. Отто вскинул голову. Два глаза – желтоватые белки с красными прожилками – вперили в меня взгляд без малейших признаков узнавания.
– Отто, – сказал я, – ты…
– Пошел отсюда! – взревел он. – Ворье!
Я успел только заметить движение огромного кулака вдоль его груди. Кулак врезался мне в плечо, и я отлетел на пол. Свитер на локте Отто расцветал тлеющим пятном, грубо напоминающим формой и цветом осенний кленовый лист.
– Воррюга!
Отто опустил левую руку прямо в тлеющий круг и, взвыв, вскочил с кресла. «Джек Дэниеле» полетел на пол. Отто качнулся вперед и тут только заметил, что его свитер тлеет.
– К раковине, Отто! – крикнул я и подхватил спортивную рубашку из-под его кровати, слушая, как он выдает семиэтажные проклятия.
У дверей столпилась кучка молодежи – попивали из стаканчиков, гасили сигаретные бычки об пол. Отто и я были интереснее телевизора.
Накинув рубашку на подлокотник, я похлопал по нему ладонью.
Черноволосая с челкой протолкалась вперед:
– Мистер Бремен, это не вор, это парень, которого поселили в комнату мистера Фрама.
– Да знаю, малышка.
Она улыбнулась мне:
– Эй, меня зовут Рокси Редман, а это Чарли с Зипом, а это моя соседка по комнате Мунбим Шалли.
Хорошенькая блондинка в наряде, напоминающем детский передник и открывавшем лямки лифчика на плечах, помахала мне пальчиками:
– Вообще-то мое имя Одри, но все зовут меня Мунбим[41].
– И правильно делают, – улыбнулся я. – А мое имя Нэд, но все зовут меня Нэд.
Мунбим хихикнула, а Чарли и Зип посмотрели на меня так, словно я должен был обмочиться от их взгляда.
Рядом со мной возник Отто со стаканом воды в руке. По лестнице кто-то поднимался.