— Это для Камы не столь и важно. Вопреки очевидности она имеет на него более сильное влияние, нежели мы. Кто в течение двух лет с лишним оставался с этим человеком в психофизическом симбиозе, тому и впрямь легче, чем кому-нибудь другому, овладеть им снова. Я обеспокоен тем более, что мы не знаем, где находится Ястронь.
— А, собственно, какая польза в его поимке? Ведь такую тварь на долгое время удерживать трудно.
— Конечно, однако необходимо повлиять на него соответствующим образом, договориться. Или, к примеру, предложить, чтобы он некоторое время пожил под нашей опекой, хотя бы здесь, у меня дома.
— Гм… да. Пожалуй, так и в самом деле удастся обезопасить себя. Я охотно занялся бы этой проблемой, неизвестно лишь, где его искать. Залег в какой-нибудь норе, как и пристало водяной крысе.
Вируш задумался. В его лице, удлиненном, с резким суровым профилем, мелькнула тень колебания — редкий момент у такого стального человека — момент внутреннего разлада. Но он быстро совладал с собой и поглядел мне в глаза со своей обычной грустной улыбкой:
— Возможен лишь один способ напасть на след Ястроня: прибегнуть к экстериоризации.
— Термин мне не очень-то понятен.
— Поймешь в ходе опыта. А прежде всего — одно принципиальное условие.
— Заранее обещаю выполнить все до йоты.
— Говорить с Ястронем ты должен сам.
— Ну конечно же, даже прошу об этом. Только бы отыскать мерзавца.
— Путь тебе укажет проводник.
— Проводник? Кто он?
— Странник-отшельник.
— Где же его найти?
Анджей улыбнулся.
— Он придет сюда сам; узнаешь его сразу. Пойдешь за ним.
— А ты?
Вируш снова как-то особенно улыбнулся:
— Останусь здесь; буду ждать твоего возвращения в кресле! Ты меня посадишь, когда я засну.