— Я пришла сегодня раньше обычного, потому что хотела попасть сюда. Мне надоела роль храмовой жрицы, — добавила она с дивной усмешкой, закидывая руки ему на плечи. — Сегодня я хочу быть только Вероникой, твоей Вероникой. Забудь хоть на минуту о невесте Христовой…
Быстрым движением она распахнула монашеское платье.
— Целуй! — прошептала она, с дьявольской усмешкой, полузакрыв прекрасные очи и придвигая к его губам упругую белоснежную грудь.
Кровь бросилась ему в лицо. Желание кипятком побежало по жилам, он жадно вбирал в себя запах девичьего тела. Но внезапно, точно рывком железной руки, его отшвырнуло от монахини.
— Нет! Невозможно! — вскричал он, делая над собой нечеловеческое усилие. — Нет! Нет! Нет!
Прикрыв глаза рукой, ослепленный белизной ее тела, Помян выскочил в коридор и кубарем скатился по полутемной лестнице. Внизу чья-то рука крепко ухватила его за шиворот.
— Ага! Попался птенчик! Чего в потемках шастаешь?
Он узнал голос Юзефа. Слуга посветил ему в глаза фонариком.
— Зачем ты закрался в дом на ночь глядя? — допрашивал старик, усиленно вглядываясь в него. — Вот ужо сведу тебя в околоток!
— Юзеф! — удалось наконец прохрипеть Помяну. — Юзеф! Ты что, совсем обалдел? Это же я!… Ну, пусти меня, старый осел!
Рука слуги моментально разжалась. Он узнал хозяина по голосу.
— Ха! Вельможный пан? Неужто взаправду вы?… Гм… Не признать, право слово, никак не признать… Кабы не голос…
Старик одурелым взглядом изучал лицо пана, не виденное уже месяца два, после чего всхлипнул и грохнулся Помяну в ноги. Припав к хозяйским коленям, Юзеф жалостно причитал:
— Батюшки-светы, что же это с паном поделалось? Боже милостивый, за что моему пану этакая напасть?
Помян окончательно разъярился и закричал:
— Вставай, дурень, и отвяжись от меня! Слышал?! Готовь чемоданы на завтра! Кому говорят? Ну, будет тебе выламывать тут комедию!
И, сурово отодвинув старика в сторонку, он поспешно вышел из дома.
На следующий день на рассвете Восточный экспресс уносил Тадеуша Помяна в далекие восточные земли.
ПАВЕЛЕК ХРОМОНОЖКА
Как-то ранним утром, через две недели после отъезда Помяна, обитатели улицы Кафедральной стали свидетелями того, как металлические жалюзи на окнах углового дома под номером восемнадцать, пять лет уже закрытые наглухо, медленно поползли вверх. Вскоре над входными дверями, меж верхушек точно конвульсией искривленных пилястров, появилась вывеска «Церковная утварь», выполненная серебряными литерами на черном фоне, а несколькими дюймами ниже, в виде поясняющего дополнения, надпись: «Мастерская и хранилище предметов церковного обихода фирмы ПАВЕЛ ХРОМОНОЖКА».
ebooksa