Бормотание за дверью усилилось, потом щелкнула задвижка, и я увидел Тимирязьева и Саиру в нелепых одеждах. Они внимательно изучали нутро унитаза. Ленька сунул руку по локоть в воду, покопался и вытащил на свет застывшую восковую кляксу.
– Скандхи, – проронил он.
– Майя, – возразила Сайра и едва не обмакнула в воду свои прекрасные волосы.
– Послушай, ты, Саванадас! – не выдержал я. – Не видишь, гости к тебе?
Ленька приложил палец к губам и вышел в прихожую.
– Старик, потерпи. Сейчас она спать ляжет, и мы с тобой мяса пожрем.
– Что, тоже в туалете?
– Ну почему, в ванной…
Я чуть не задохнулся от хохота, на мгновение даже забыв, почему я оказался у Леньки. На фоне странной перемены в моем друге бандитские рожи казались сущими пустяками.
Мимо меня, покачивая бедрами, затянутыми в цветастую тряпицу, прошествовала Саира. В одной руке она несла замысловатый светильник, в другой – мисочку с какой-то желтой кашицей.
– Опять завтрак нубийского крестьянина? – поинтересовался я у Леньки. – Или, может, ужин?
– Прасад, – коротко и невразумительно ответил мой друг. – Сначала она покормит божества, а потом поест сама.
Я, все еще стоя в ботинках, спросил:
– Ну что, мы так и будем торчать в прихожей?
– В комнату нельзя, – предостерег меня Саванна – Равнинадас. – Пошли в ванную.
Тимирязьев встал на табурет, отжал вентиляционную решетку и вытянул из паутины коробку от стирального порошка. Из нее он извлек полкруга «Одесской».
– Вот! – торжествующе прошептал он, хищно сверкнув глазами. – Приходится прятать. Если Саира найдет, будет грандиозный скандал.
– Зачем тебе все это? – удивился я. – Мало, что ли, на свете нормальных баб?
– Люблю я ее, старик, – грустно ответил Тимирязьев. – Вот и из ресторана ушел. Она говорит, что это – майя. А наша цель, наоборот, нирвана…
– На что же ты живешь?