– Ну помирю. Хочешь?
Я обреченно взмахнул ватной рукой.
– Пробовал уже.
– Небось, по телефону нервы трепал?
– Ты и это проходил со своими звездочками на фюзеляже? – осведомился я и ухватил кусочек чего-то беловатого с блюдечка.
– А как же, – Игорь последовал моему примеру и отправил рыбную завитушку в рот. – Надо действовать очно. Только очно, друг мой! – Он поднял вверх сухой указательный палец. – И не одиночно. Тогда она будет… поделикатней. Ну, словом, орать не станет. При свидетелях-то…
Я представил себе Кэт. Как она поведет себя при свидетелях? Да она будет сама деликатность. Но не больше. А уж былой откровенности точно не жди. Эх, как было бы хорошо снова посидеть с ней. Вдвоем. Может, все же в одиночку попробовать? Взять и заявиться… Как раньше? Но ведь это – раньше. А сейчас? Нет, не могу. По телефону она вон как со мной разговаривает. И с Хреновым не могу. Несмотря на его импозантность и магическое воздействие на женщин.
Я налил нам еще водки.
– Ну так что? – спросил он, когда наши рюмки опустели. – Берешь меня в дипломаты?
– Нет, Игорь, спасибо, конечно, но это не пойдет… Я ее знаю.
Искорки в глазах коммерческого менеджера новорусской гимназии потухли.
– Как хочешь, – сухо проговорил он и неожиданно перевел разговор на другую тему: – А насчет политеса, кстати, ты еще подумай. Или лучше вот что. Принеси-ка мне на следующей неделе планчик. Как ты себе это видишь.
Он расплатился, и мы вышли из ресторана под вечернее апрельское небо. Хренов дружески простился со мной, поймал такси и уехал. Я еще побродил по окрестным улицам, пребывая в каком-то раздвоенном состоянии. Неужели мне тоже когда-то придется нарисовать на своем потрепанном фюзеляже первую звездочку?
Глава 55
В ожидании лета
Наступило первое июня. Как известно, День защиты детей. Хулиган Еписеев пока еще подпадал под этот международный праздник, а то бы я его… Но – защита детей так защита детей! Вот кто только защитит меня от хулигана? Впереди все лето, и Еписеев будет торчать дома целыми днями. Впрочем, как и я.
А за лифчик жительницы Орехова-Зуева мой дорогой пасынок все-таки отомстил мне. И не единожды. Мальчик рос, набирался опыта. Его проказы становились все изощреннее.
Однажды он подбросил в нашу супружескую постель женскую заколку, справедливо посчитав, что когда Мария обнаружит вещицу, то решит, что в ее отсутствие на семейном ложе резвилась посторонняя дама. Великолепный ход. Но, на беду Еписеева и к моей радости, обнаружил заколку я, а не Маша. И разумеется, тут же выбросил ее в окно.
Не дождавшись скандала, милый Вовочка надушил наши подушки отвратительными духами, которыми, похоже, пользовались его дворовые подружки. Запаха духов я сначала не почувствовал. Просто лег спать, и все. Но среди ночи Мария вдруг встрепенулась, села и простонала:
– Уже второй час, а я все не могу заснуть! – Она пихнула меня в бок. – Ты что-нибудь чувствуешь?