– Арсений Кириллович, – прошептала она с трепетом, – вы Макаренко! Только для взрослых!
Дверь тихонько пискнула и плавно легла в коробку. Я мог продолжать. Но то ли трепетный голос нашего завуча, то ли не свойственные классной двери нежные трели опять изменили ход моей мысли.
Мамаша хулигана Еписеева – а это была та самая хорошенькая блондиночка из первого ряда – вжала голову в плечи и приготовилась выслушать приговор. Она и сама понимала, что по ее сыну плачет даже не слесарное ПТУ, а колония для малолетних преступников.
– На ком же мы остановились, друзья мои? – сердечно спросил я свою аудиторию.
– На Владимире Еписееве! – нагло крикнул с галерки оскорбленный герр Шаес. – Этот тип чуть не изнасиловал мою дочь…
Дерзкий выпад остался незамеченным. Я вышел из-за кафедры и остановился у доски.
– Попрошу подняться родителей Володи…
Красная, как венгерский маринованный помидор, блондинка с трудом вылезла из-за парты и, уткнув взгляд в пол, замерла. Будто ожидала с моей стороны физической экзекуции. Но экзекуции не последовало.
– Как вас зовут? – ангельским голосом спросил я блондинку.
– Ма… Маша, – пролепетала она. – То есть… Мария Антоновна…
– Спасибо вам, Мария Антоновна, – немедленно отреагировал я. – Огромное спасибо за сына!
– Да он же моему Лешке… Карнаухову чуть ухо ножом не отрезал, – подала голос какая-то толстая особа.
– Все сфабриковано! – объявил я, как прокурор, который проспал весь процесс и принял себя за адвоката. – А впредь, – это уже касалось всех родителей, – попрошу не марать светлого имени Владимира Еписеева. И точка! – резюмировал я.
Уважительная тишина была мне ответом. Я прошелся вдоль доски.
– На этом считаю собрание закрытым. Вопросы есть?
Вопросов не было. Даже герр Шаес примирился со своим статусом родителя малолетней преступницы.
Я бодро вышел из класса и направился в туалет. Попить. Пока я шел по коридору, до меня не донеслось ни звука. Только мои железные командорские шаги гулко двоились в простенках школьных коридоров.
Войдя в туалет, я с наслаждением открыл кран и повис над заплеванной учениками раковиной. Во время долгого процесса наполнения организма вожделенной влагой до моего слуха доносились робкие родительские шаги. Они шелестели по коридору и удалялись вниз по лестнице.
Наконец я напился, закрутил кран и весело вышел из туалета. У лестничной площадки меня ждала Мария Антоновна Еписеева.
Я попытался невозмутимо пройти мимо матери хулигана (напившись, я уже не сомневался, что Еписеев – именно хулиган), но она загородила проход своей худенькой грудью.
ebooksa