Красный Бубен,

– Как ты понял? – спросил шепотом же Мишка.

– Больно тихо… не по-человечески…

Коновалов кивнул.

Юра вытер нос:

– Тем лучше… Тем быстрее мы их всех перебьем.

Они подошли к двери. Коновалов подергал. Дверь оказалась запертой изнутри. Абатуров вытащил из-за пояса топор и передал Мишке. Мишка замахнулся, собираясь вышибить дверь обухом, но дед Семен остановил его руку и приложил к губам палец. Коновалов понял, что шуметь не надо. Тогда он аккуратно просунул лезвие в щель между дверью и косяком и нажал. Дверь почти бесшумно открылась. Этим способом Коновалов за свою жизнь вскрыл немало домов. Зимой, когда дачники покидали деревню, они оставляли немало полезных вещей. Мишка никогда не испытывал при этом угрызений, потому что считал, что это его деревня, а дачники только временно ею пользуются и должны сказать местным спасибо… Теперь была другая ситуация – теперь они лезли в дом к своим, но за правое дело. Приобретенные навыки пригодились.

Гуськом они прошли через светлую террасу в полутемные сени. Им в нос ударил резкий нехристианский запах.

– Мертвецами пахнет, – тихо сказал Коновалов.

– Живыми мертвецами, – уточнил дед.

У Мешалкина волосы на голове поднялись дыбом, он пригладил их рукой.

Они открыли дверь в избу. Запах усилился.

– Тут они, – кивнул Мишка.

Абатуров погладил острие кола и криво ухмыльнулся.

Сквозь щели в ставнях в комнату пробивался тусклый дневной свет.

Коновалов подошел к окну и ударом ноги вышиб ставни вместе со стеклом.

От неожиданного громкого звука Юра вздрогнул.

В комнате стало светло, но никаких вампиров они не увидели.

Они заглянули в сундук, под неприбранную кровать, в шкаф и за печку, но вампиров и там не было.

Абатуров посмотрел вниз, а потом наверх.

– Погреб и чердак… Начнем с погреба.