– За что сидишь? – спрашивает Вася, зевая.
– За убийство, – отвечает девушка, болтая ногами.
– А кого ты убила?
– Тебя.
– А… Постой! Как это меня?! Я же вот с тобой сижу!
– Ну и что. Это тюрьма особая. Для жертв и их убийц.
Вася подумал над ее словами.
– Нет, не понимаю. Вот я, – он хлопнул себя в грудь, – сижу на нарах, как живой. А если б был мертвый, то лежал бы в гробу на кладбище, скрестив руки на груди. – Вася лег на нары и показал, как лежат покойники.
Вдруг он понял, что действительно мертвый и не может пошевелиться.
– Ну вот, видишь, – Света свесилась с верхних нар, – а ты не верил… Сейчас баланду принесут, и я тебя помяну.
В дверь постучали. Открылось окошко, и в него въехал поднос с алюминиевой тарелкой супа и рюмочкой водки.
– Царствие Небесное тебе не положено за то, что ты воровал папиросы… Ты еще, Вась, всего не знаешь… Но в Рай тебя теперь не пустят… Ты сделал большую ошибку, когда начал воровать папиросы. В Рай, Вася, даже убийцу могут пустить, если он отоварит молодого черта. А вот тех, кто папиросы крадет, в Рай не пускают ни под каким видом. Заказаны тебе, Вася, пути в Рай. Лизать тебе, Вася, теперь сковородки, а в жопу тебе горячие папиросы засовывать станут. Пусть в Аду тебе будет сухо, – Света выпила.
Твердохлебова очень возмутили такие порядки на Том Свете. Как же так – убийцам и на этом свете нормально живется, и на том им прощают! А ему, Васе, за то, что он папиросы крадет, чтобы свести концы с концами – вечные муки! Но ответить он ничего не мог, потому что был мертв.
В дверь снова постучали.
– Это черти, за тобой пришли, – объявила Света.
Дверь медленно открылась, и в камеру заглянула страшная волосатая харя.
Вася закричал, но из его рта не вырвалось ни звука…
Он проснулся оттого, что кричит на всю кабину.
2
Было совсем темно. Снаружи кто-то колотил по стеклу.