– Не чувствую чего? – Она посмотрела на него в отраженном свете луча фонарика. – Не шути больше, Дейл!
Но Дейл и не думал шутить. Он не слишком хорошо разбирался в паранормальных явлениях, поэтому понятия не имел, чего ждать от так называемых комнат с привидениями, – наверное, какого-нибудь неестественно холодного пятна, мерзкого запаха разлагающейся плоти, вроде того, что он ощутил сразу по приезде, чего-то холодного и мертвого, что заденет тебя по лицу, пролетая во тьме.
Ничего этого не было.
В тот миг, когда Дейл вошел в комнату, его тут же захлестнула волна всепоглощающего плотского желания. Нет, даже не желания. Это было слишком слабое слово. Похоти. Эрекция была немедленной и могучей, Мишель не заметила этого только благодаря кромешной тьме и длинному свитеру, который Дейл надел по случаю Дня благодарения.
Но еще сильнее эрекции была похоть, охватившая все его существо. Он развернулся к Мишель, не зная, что сказать, и тут же в глаза ему бросились соски, которые по-прежнему четко вырисовывались под блузкой, глубокий вырез, линия бедер, рыжие волосы – волосы у нее на лобке тоже будут рыжими, а кожа внизу живота почти наверняка молочно-белая, а те, другие, губы бледно-розовые – и ощутил мощное, почти непреодолимое желание отбросить в сторону дурацкую бейсбольную биту, выключить фонарик, повалить ее на кровать, вжать в матрас, сорвать одежду и…
– Господи Иисусе! – повторил Дейл и шагнул обратно в коридор.
Как только он оказался за порогом, волна похоти мгновенно схлынула. Эрекция осталась, но теперь он был в состоянии мыслить.
– Что там? – снова спросила Мишель.
Она вышла вслед за ним в коридор и теперь оглядывалась на комнату с явным испугом. Луч от фонарика прыгал по стене коридора, и комната погрузилась в совершенную тьму.
– Что?
Дейл только покачал головой. Его одолевало дикое желание бессмысленно расхохотаться. Ну разве кто-нибудь когда-нибудь слышал, что комната с привидением может сделать из человека Приапа? Не с привидением, а с затвердением.
– Да что там? – допытывалась Мишель, ослабив хватку, но зато подойдя к нему вплотную.
Дейл сделал шаг назад, испугавшись того, что на близком расстоянии она ощутит его эрекцию и что от малейшего прикосновения ее круглых грудей он вновь потеряет над собой контроль. Он прижимал фонарик к боку, чтобы самому оставаться в темноте.
– Ты почувствовала что-нибудь? – спросил он наконец.
– Нет. А ты?
– Угу, – пробормотал Дейл.
Этот ответ явно не отражал всей полноты его ощущений. Он дошел до того, что едва не изнасиловал свою гостью, малознакомую женщину пятидесяти одного года от роду. Дейл снова помотал головой, чувствуя, как испаряются последние струйки желания. Он не испытывал подобных эротических всплесков со времен своей далекой юности, а может быть, и вообще никогда. «Это, – подумалось ему, – должно быть, тот самый вид потери сексуального контроля, которого так опасаются тупоголовые фундаменталисты, когда пытаются запретить порнографию и любую эротику вообще. Секс, лишенный всяческой человечности. Чистая сексуальная энергия, абсолютное желание. Похоть, лишенная рассудка». Он обернулся на темный дверной проем. Научный подход требовал повторить эксперимент: войти еще раз и посмотреть, что произойдет.
«Не сегодня, Чарли», – подумал Дейл.
– Что это было? – спросила Мишель, на этот раз совсем уже серьезным тоном. Она схватила Дейла за плечи и слегка встряхнула. – Ты что-то видел? Почувствовал какой-то запах?
Дейл выставил между ними фонарик, вынуждая ее убрать руки, и попытался улыбнуться.