Я непрестанно думаю о его глазах, его изумрудных глазах.
Вчера я была уверена, что умру, однако сегодня мне стало лучше. Я могу сидеть на постели и пить бульон, который приносит Дуня. Черканье в дневнике перестало требовать неимоверных усилий. Но все это странным образом раздражает меня.
В моем теле нынче живут две женщины. Одна – слишком хорошо знакомая мне Жужанна: слабая, застенчивая, благовоспитанная "папенькина дочка". Та Жужанна благодарна Мери за ее доброту, Дуне – за заботу и хлопоты. Та Жужанна знает, что они обе любят ее и делают все возможное, чтобы она поправилась. Та Жужанна с благодарностью принимает их заботу. Она испытывает безграничную нежность к верному Бруту, не отходящему от ее постели, и готова лить слезы, чувствуя, как мокрый, холодный собачий нос утыкается ей в руку, а сам пес глядит на нее преданными янтарными глазами. Та Жужанна чувствует приближение смерти и страшится ее.
Но другая Жужанна...
Да, другая... Она знает, что меняется, и приветствует эти перемены. Она сильна, полна страсти и ждет не дождется, когда он придет и исполнит обещание, после чего они соединятся навеки.
Я знаю: он все время пытается проникнуть в мою спальню. Он ничего не забыл. Прошлой ночью он опять приходил. Я смутно помню, как Брут кидался на окно и яростно лаял. Снотворное, которое меня заставил выпить врач, притупило все мои чувства, но я помню его глаза, проникшие в мой сон. Я пыталась говорить, но у меня ничего не вышло. Тогда я обратилась к нему в мыслях. Уверена, он их услышал. Я сказала ему, что Дуня и Мери что-то делали возле окна. Скорее всего, они хотели помешать его приходу. Я предупредила его насчет собаки.
Боже, до чего же другая Жужанна ненавидит Мери! Как она ненавидит Дуню! И как ей ненавистна эта противная собака, не подпускавшая его к окну.
Если бы не слабость, не дающая мне встать, я бы собственными руками задушила их всех за то, что они осмеливаются нас разлучить! Жалкие лгуньи, они все прекрасно знают! Они думали, будто снотворное полностью одурманило меня и я не видела, как они привели из кухни Брута и, озираясь, точно две воровки, развесили над окном гирлянду из чеснока. Они думали, что я не вижу их злодеяний.
Эти дурочки считают, что сумеют меня "уберечь"!
Пусть я слаба, но я чувствую: ко мне приближается неведомая Сила. Мое тело, которое я ненавидела всю жизнь, начинает исправляться. Я ощущаю, как у меня выпрямляется спина, словно кто-то растягивает позвоночник. С каждым днем моя осанка становится все более прямой. У меня тупо ныла ступня увечной ноги. Дождавшись, когда Дуня и Мери уйдут из спальни, я откинула одеяло и увидела: нога тоже начинает распрямляться. Невзирая на боль, я улыбалась. Наконец-то я стану свободной! Наконец-то я стану сильной. Я приветствую другую Жужанну. Я меняюсь, превращаясь в новое, удивительное создание. Я пока не знаю, кем стану, но уверена: моя жизнь будет несравненно лучше того существования, какое я влачила до сих пор. Бывают мгновения, когда слабость меня покидает, и тогда я ловлю чарующий отблеск своей новой жизни. Быть сильной, свободной и связанной с ним – это и есть рай!
Пусть маленькая жалкая калека умрет! Наконец-то я избавлюсь от нее!
Отец и Аркадий ошибались: посмертная жизнь существует. Но не та унылая вечность, какую рисуют христиане, – с облаками, на которых восседают ангелоподобные существа и, сладенько улыбаясь, помахивают крылышками под звуки небесных арф. Нет, в посмертной жизни есть и мрак, и глубина, и яростный огонь. Она чиста, полна страсти и самопожертвования, сравнимого с самопожертвованием Люцифера!
Пусть они не надеются на победу. Он научит меня всему необходимому, и, когда наступит подходящее время, я его позову. Нужно лишь набраться терпения и ждать...
ДНЕВНИК МЕРИ УИНДЕМ-ЦЕПЕШ
Я очень волнуюсь за своего мужа.
Жужанне сегодня заметно лучше. Не берусь гадать, чьими стараниями это достигнуто – врача или Дуниными. Она еще крайне слаба, но уже может сидеть и есть. Когда я навестила ее, Жужанна как раз завтракала.
Состояние невестки несколько развеяло мои страхи по поводу стригоя – по крайней мере, сегодня, когда за окнами ярко светит солнце, и теперь мне даже кажется, будто я выдумала весь вчерашний разговор с Дуней. И превращение Влада в волка – не более чем полузабытый кошмарный сон. Подчас мне удается себя убедить, что все эти видения – просто болезненные галлюцинации, вызванные утомительным путешествием, кончиной Петру и моей беременностью. Лишь в одном я непоколебимо убеждена: Влад угрожает здоровью и рассудку Жужанны, и мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы только не подпускать его к ней.
А ночью мне снились глаза Влада, и я чувствовала, что все это – не выдумки и не галлюцинации. Ночью гораздо труднее объяснить себе, почему вдруг у Жужанны начала распрямляться спина.
ebooksa