Гулы

В этот миг из-за цистерны вышел Андрей. Он увидел сидящего старика и на мгновение замер, а потом разглядел «патоку», и у него вырвалось:

— Это еще что такое?!

Старик перевел взгляд на демонолога. Пару секунд фигура его была неподвижной, а затем он повернул голову к Гольди, и тот увидел в его глазах боль.

Комиссар невольно сглотнул: как и старик, он уже понял, что в этой цистерне переработанный раствор, о котором Джей Адамс говорила в магазине фототоваров, а отсюда следует вывод: сейчас, вместо трех нужных им машин с веществом, у них есть только полторы…

* * *

Описывая большие круги, вертолет двигался к центру Террено. Две минуты назад майор поднял стекло, и теперь грохот винта не бил по ушам, однако сидящие в вертолете не обращали на это внимания: взгляды людей были прикованы к улицам, на которых по-прежнему не было никакого движения, впрочем, за прошедшее время им удалось разглядеть нечто новое. Полторы минуты назад, пролетая над центральным проспектом, майор приказал пилоту снизиться над домами, и, когда машина оказалась в двадцати метрах над мостовой, они различили детали, которые не могли разобрать раньше: часть замерших на проспекте машин была покорежена, некоторые автомобили стояли, уткнувшись в стены домов, другие сцепились, образовав небольшие заторы. Двинувшись от проспекта, вертолет пролетел над сквозным переулком, в котором наблюдалась та же картина, тогда майор приказал лейтенанту связаться с Миланом и показал пилоту двигаться к центру Террено.

Глядя сейчас сквозь стекло, майор лихорадочно пытался понять, что произошло в этом городе, вспоминая все известное ему о Террено. За час до полудня из местного комиссариата в Милане было получено сообщение о перестрелке в заброшенном монастыре, в котором погибло много людей,— первоначальная цифра оценивалась в сотни погибших, позднее начальник полиции уменьшил ее до пары десятков. Информацию сразу же передали в столицу, а в полдень к Террено отправились офицеры из центрального комиссариата Милана. К трем часам дня, когда в миланском аэропорте приземлился самолет с парой чинов МВД и подразделением из отряда антитеррора, офицеры окружного комиссариата уже находились в Террено и подтверждали, что ситуация в нем контролируется. Однако то, что он видел сейчас, противоречило этому: опустевшие улицы говорили о том, что в городе произошло нечто чрезвычайное, в то же время еще полчаса назад он присутствовал при разговоре префекта Милана с начальником местной полиции, который по телефону сказал, что в Террено все тихо… Глядя на проплывающие внизу улицы, майор ощущал, как его все больше захлестывает странное чувство, которое он не испытывал уже больше тридцати лет и которому больше всего подходило определение — детский страх. Единственным же выходом, который подсказывало это чувство, было развернуть вертолет и лететь из этого города не оглядываясь, не пытаясь даже понять, что здесь случилось, потому что понимание этого грозит смертью.

В этот миг размышления майора прервал лейтенант — перегнувшись над креслом, он крикнул:

— Майор, аппаратура фонит — я не могу связаться с Миланом!

Рывком обернувшись, калабриец бросил взгляд на помощника, а тот продолжал:

— Приборы зашкаливает! Похоже, нас кто-то глушит с земли!

Повернувшись к пилоту, майор приказал:

— Включите бортовую связь!

Пилот щелкнул тумблером, но, вместо позывных местной диспетчерской, в динамик ворвалась буря помех.

За долю мгновения майор понял все. Он метнул взгляд вперед — до центра Террено, где находился местный комиссариат, оставалось несколько кварталов,— и крикнул:

— Улетаем отсюда!

Пилот повернулся к нему, и майор увидел лицо — оно было покрыто мелкой испариной.

— Вы слышали меня? — прокричал калабриец.— Немедленно улетаем отсюда!

Мгновение пилот оставался недвижным, а затем нажал педаль высоты, заставляя вертолет пойти круто вверх. Однако он опоздал — через долю секунды после того, как людей вжало в сиденья, произошло то, чего майор смутно опасался с момента, когда они оказались над центральным проспектом: внезапно лобовое стекло брызнуло внутрь. Майор услышал хлопок, а в следующий миг кабина окрасилась красным. Резко вывернув голову, он увидел обмякшего на сиденье пилота — из его простреленной шеи хлестал кровавый фонтан. Мертвые руки соскользнули с штурвала, майор услышал крик лейтенанта и, рванувшись к приборам, выровнял вертолет.

В следующий миг он метнул взгляд на город. Кажущееся бескрайним море коричневых крыш уходило на север, и невидимый снайпер мог находиться на каждой из них. Майор с силой потянул за штурвал, хотя понимал уже, что шансов уйти у них почти нет, за короткий миг осознал, что миланские офицеры в полдень попали в ловушку, а потом раздался хлопок, и он услышал хрип лейтенанта. Рывком обернувшись, майор увидел кровавую «маску», одновременно с этим прозвучал третий хлопок, и челюсть обожгло каленым свинцом. На долю секунды перед глазами все потемнело, в голове промелькнуло: «Как глупо все вышло…», а затем последняя пуля разорвала майору лицо…

Через секунду уже полностью неуправляемый вертолет полетел вниз, словно раненое животное, описал большую дугу, развернулся на шестьдесят градусов и начал заваливаться на крыши. Не долетая пятисот метров до пьяцца дель Фуоко, машина с мертвыми офицерами задела конек трехэтажного дома и рухнула на корсо Чентрале, вспоров тишину мертвого города грохотом взрыва…