Гулы

— Голос? — Неожиданно мышцы на лице Аз Гохара стали похожи на камень. Он подался над столом к священнику, глядя на него горящими, словно раскаленные угли, глазами.

— Да, он сказал именно так… Но голос этот был совершенно необычный. Он звучал как бы не снаружи, а внутри его головы, и был похож на звон ледяного колокольчика. Смотритель почувствовал, что этот голос лишает его воли, нашептывая ему абсолютно дикие вещи…

«Нет! — мысленно прошептал Аз Гохар.— Только не это!»

— …заставляет его взять лопату,— говорил между тем священник,— разрыть могилы и раскидать кости по кладбищу.

— Он сделал это? — Внезапно мысли Аз Гохара превратились в ледяной комок,

— Нет. У него хватило сил вернуться к воротам, дождаться сменщика и уйти с кладбища… — Отец Федерико потер виски.— До утра он не мог уснуть. Ему казалось, что голос продолжает звать его. Когда же он уснул, ему приснился кошмар. На следующий день он пошел на кладбище. Но уже на подходе к нему в его голове прозвучал тот же голос. Он понял, что если сделает еще шаг в сторону кладбища, случится одно из двух: либо он сойдет с ума, сопротивляясь этому голосу, либо схватит лопату и начнет разрывать могилы…

— Он ушел?

— Да… Он больше не появился на кладбище, хотя последние двадцать лет приходил туда каждый день. Теперь при одной лишь мысли о кладбище он испытывал ужас. Несколько бессонных ночей привели к тому, что он оказался на грани безумия,— ему постоянно чудился этот голос, зовущий его… В конце концов, он пришел ко мне.

— Вы выслушали его и отпустили?

— Нет. Я посоветовал ему поговорить с моим знакомым психиатром.

— И он согласился?

— Он сказал, что подумает.

— С того дня прошло две недели,— медленно проговорил Аз Гохар.— За это время вы его видели?

— Да,— кивнул отец Федерико.— Он приходил ко мне в этот понедельник.

— Как вам показалось, он успокоился?

— Частично. Он сказал, что перестал слышать голос, хотя кладбище по-прежнему вызывает у него ужас, и он не согласился бы пойти туда ни за какие сокровища в мире… И еще он сказал, что стал слышать шорох прибоя.

— Шорох прибоя? — медленно повторил Аз Гохар, чувствуя, как на спине выступает пот.

— Он сказал, что однажды в детстве побывал на море и навсегда запомнил шорох прибоя — незабываемый звук, когда морские волны трутся о прибрежную гальку. Теперь этот звук он услышал в Террено.

Аз Гохар молча закрыл глаза.

«Это случилось,— тупо запульсировало у него в голове,— Мы старались не допустить этого, но это случилось…»