Здоровье берегут, суки.
А вот и особнячок напротив, почти в руинах стоит. Видать, еще никто к рукам не прибрал. Давным-давно весь облупился-осыпался, вместо окон и дверей листы фанеры. Это хорошо, маскировки никакой не надо.
Игорь осторожно отодвинул лист фанеры, прикрывающий дверной проем, и скользнул внутрь. Мать моя женщина, ну и запах! Не иначе, милый особнячок давно уже используют вместо сортира все, кому приспичило посреди улицы. Ну и бомжи, конечно. Игорь заметил среди строительного мусора в углу какие-то кульки, тряпки, черный от копоти чайник, явно подобранный на свалке. Точно, тут у них лежбище.
Он осторожно обошел дурно пахнущие кучи. Так, теперь наверх, по выщербленной лестнице. Чердак.
Кругом пыль, осколки штукатурки, пахнет какой-то плесенью, но хотя бы не дерьмом. Тайник должен быть где-то здесь, возле подоконника.
Игорь осторожно простучал стену. Глухо… Глухо… Пустота! Тайник представлял собой своего рода сейф, замаскированный под обшарпанную стену, покрытую отваливающейся штукатуркой. Аккуратно сработано, похвалил про себя Игорь. Если не знать — ни в жизнь не догадаешься. Сверху должен быть такой шпенечек… Влево его до упора и потом сразу вниз до щелчка. Есть!
Игорь осторожно достал длинноствольную винтовку. Тяжелый приклад привычно и удобно лег на плечо. Есть, конечно, модели и поновее, и посовременнее — например, карабин СКС-8 легко помещается в спортивной сумке, но со старой моделью работать удобнее. Это как проверенный товарищ, который никогда не подведет.
Теперь — ждать… Сколько раз ему уже приходилось вот так сидеть часами, прильнув к прицелу ради одного-единственного выстрела! Работа снайпера не любит суеты и нетерпения.
Время шло, в здание напротив входили и выходили люди, но искомого объекта среди них не было. Игорь даже беспокоиться начал — уж не случилось ли чего-то из ряда вон выходящего, что заставило бы этого кренделя изменить свои планы?
А, вот он. У входа в фитнес-центр остановился черный джип величиной с трамвай. Просто не машина, а боевая техника! Эх, нам бы в Афгане такую… Мощность — хоть стены пробивай, скорость — уйдешь от любой погони, тонированные стекла надежно скрывают тех, кто внутри, от посторонних взглядов.
Только все это, друзья хорошие, вам уже не поможет.
Клиент наконец-то выбрался из машины — маленький, толстенький, жидкие волосенки дыбом стоят на лысине, глаза испуганно бегают по сторонам — совсем не такой, как по телевизору. Та-ак, еще поближе… Палец лег на спусковой крючок. Игорь слился со своим оружием.
— Милиция! Всем выйти из здания!
Сапоги топочут по стеклам и битой штукатурке. Лают собаки. Грубый голос отрывисто гаркает в матюгальник. Это еще что такое? Неужели провал? Нет, тогда бы его тихо взяли без шума и пыли с оружием в руках. При исполнении, так сказать. Что тогда? Облава на бомжей. Точно, по всей Москве сейчас идут такие, выковыривают блохастиков. Тогда есть шанс выкрутиться.
Нескольких секунд хватило, чтобы спрятать винтовку в потайной нише. Он сорвал фанерный лист с окна — и кошкой выпрыгнул прямо на мостовую. У-ух! Падение отозвалось болью в ноге, ладони содраны в кровь, но ничего, потерпим. Хорошо еще — не так уж высоко. Когда в Афгане прыгали прямо на камни из зависшего вертолета, да еще с полной выкладкой — круче было.
— Стой!
А теперь ходу, ходу! Игорь бежал, петляя в тесных переулках. Вскоре он перестал понимать, где находится, хотя Москву знал хорошо. Он не думал, что провалил задание и теперь куда ни кинь — всюду клин. Это все потом, потом… Если только удастся оторваться от преследования. Вот здесь, где стройка, и все дома уже выселены, проще будет затаиться…
Анна Райдель собиралась на пункт приема объявлений газеты «Из рук в руки». Дело было не срочное, просто хотелось выйти из дома, немного развеяться и чем-то себя занять заодно.
День с утра не задался. Сначала позвонила мама Светы Горячевой, к которой она собиралась сегодня ехать на урок, и после долгих предисловий («Такая сложная ситуация… вы же сами понимаете…») сообщила, что приходить больше не нужно.
Анна расстроилась — так ведь недолго и совсем без заработка остаться! Часов до двенадцати она бестолково толкалась но квартире. Как нарочно, все валилось из рук, ничего не получалось. Сначала решила сварить суп на два дня сразу, но потом передумала. Готовить для себя одной было неинтересно. Потом взялась пришивать оторванную пуговицу к жакету и сразу же загнала иголку прямо под ноготь. Было ужасно больно, а главное, обидно почти до слез: ведь руки для пианистки — это главный рабочий инструмент, их беречь надо.
ebooksa