И такое же желание возникало у множества других людей при аналогичных обстоятельствах.
Что это? Инстинктивное стремление считать живыми предметы, с которыми мы имеем дело? Что-то вроде желания разговаривать с машиной, компьютером или пылесосом? По-видимому, не совсем… Потому что…
В том же сентябре того же 1985 года я, тридцатилетний дядя, разменявший уже свое семнадцатое поле, общался с очень интересными людьми: несколькими сибирскими татарами из деревни Еловка Большемуртинского района. Дело в том, что 13 сентября 1985 года я заблудился— первый и последний раз в своей бурной и разнообразной жизни. Это был плохой период в моей жизни; настолько глупый и тяжелый, что даже не хочется вспоминать. Впрочем, могу привести свои стихи того времени, написанные в тех же местах, но только не 13, а 22 сентября 1985 года. Я их никогда не публиковал, грех не воспользоваться случаем, а читатель поумнее все поймет без долгих разъяснений.
А 11 сентября приехал я в Юксеево и бродил по окрестностям, собирая грибы… 13 сентября, до сих пор не понимаю, каким образом, я ухитрился заблудиться в местах, где, казалось бы, заблудиться практически невозможно, часа три шел почти наугад по совершенно незнакомой мне тропинке и уже под вечер оказался возле заборов такой же незнакомой деревни. Какой-то смуглый крепкий дед что-то делал в огороде.
— Здравствуйте! Что это за деревня?
— Здравствуйте, коли не шутите… А вы сами-то откуда будете?
— Утром вышел из Юксеево.
— Ну-у… ну ты, мужик, и даешь!
У деда полезли глаза на лоб, но, что характерно, мне он сразу же поверил. То ли у меня лицо такое честное, то ли дед еще не таких дураков видел… Состоялся разговор, в ходе которого дед предложил мне выбор: или его зять сегодня поедет в Юксеево и меня подвезет, или я ночую тут, у него, а утром сажусь на автобус. Я выбрал родственника, но поехал он только в ночь, часов в двенадцать, и весь вечер мы говорили про самые разные вещи… В том числе я завел разговор о брошенных деревушках и домах, а старик и его сосед, того же возраста, тут же поинтересовались, не боюсь ли я «тех, кто бывает в домах». О прежних хозяевах явно речь не шла…
— Чертей, что ли? Или души покойников?
— Тсс… Что болтаешь?! Говори, как я — «те, кто бывает в домах».
Выяснилось, что старики совершенно уверены: в этих домах обязательно кто-то живет. Но если в доме хорошо, спокойно, то и живет там такой… не страшный. Его уважать тоже надо, но бояться — глупо. Потому что этот живущий может быть вовсе не злым и не настроенным против людей… Для дедов существа, которые поселяются в старых, заброшенных домах, были такой же реальностью, как медведи или сосны. Вот только были для них эти сущности очень разными и делились на несколько категорий.
Во-первых, какие-то природные явления, аналогии которых с ветрами, соснами и медведями особенно справедливы. Такие сущности нужно уметь задабривать (ведь и медведь может оторвать голову), но по своей сути они изначально не опасны. Или опасны для неумелых, для слабых (как для меня был страшно опасен тот памятный медведь на Ангаре).
Чаще всего этих созданий представляли в виде маленьких пушистых зверушек, размером с кошку или с морскую свинку. В общем, огромных размеров хомяк. Подробнее всего мне их описали не в этот раз…
Одна женщина из того же Юксеево описывала очень подробно: размером чуть меньше кошки, толстенький или кажется толстым из-за длинной шерсти, уши острые, мордочка немного вытянута вперед. Цвет шерсти ей определить было трудно, в комнате было темно, но почему-то она решила, что он темно-соломенный или светло-бурый. Женщина даже нарисовала такую зверушку и рассказала, как ее такой зверек пытался душить. Было это после того, как она поругалась с мужем и свекровью и легла спать отдельно, в большой комнате, которую в Сибири часто называют почему-то залой — в женском роде.
Женщина проснулась за полночь и увидела прямо перед собой этого зверька. Зверек прыгнул ей на грудь, стиснул лапами горло, стал душить. С большим трудом женщина оторвала нахала и отшвырнула его. Зверек тут же, по ее выражению, растворился в воздухе.
Вообще о домовом в облике пушистой зверушки говорят очень часто, и зверушка эта бывает очень опасной. В смысле, если уж человек увидел такую зверушку — как правило, она нападает на человека. Огромный хомяк душит очень жестоко и сильно. Известны случаи, когда людей находили в собственной постели задушенными, и если даже кто-то шел за это в тюрьму, не было уверенности, что по этапу пошел тот, кто нужно. Уверен, если бы женщина не сумела оторвать от себя и отбросить зверушку, в ее кровати нашли бы труп. И кого обвинили бы? Скорее всего или мужа, или свекровь. Не мирится ведь наше сознание с тем, что душить может маленький пушистый зверек, да еще и неизвестно откуда взявшийся. Да еще и вовсе не зверек…
Во-вторых, это было что-то оставшееся от прежних, вполне материальных хозяев. Души? Тут у стариков не было определенности, и, похоже, для них не было это важно. Какие-то нематериальные остатки хозяев тут жили, и это было самое важное. Им надо было уметь понравиться, как любому хозяину в доме.
Чаще всего эти существа предстают в виде призрачных людей, которые по ночам ходят по дому, звонят, открывают двери, спускают в туалете воду и так далее.
Причем людей этих слышно, их можно даже осязать, но их никогда не бывает видно, и тени они не отбрасывают.