Обладатель великой нелепости

22
18
20
22
24
26
28
30

«Что ты имела в видуу-у!..» – неслось из динамиков.

Он потянулся за пачкой сигарет, лежавшей на переднем пассажирском сидении. И вдруг заметил, как в зеркальце заднего обзора мелькнуло… чужое лицо.

«Что ты имелаа-а?!.»

Мгновенно позабыв о сигаретах, Герман резко выпрямился.

«Что ты имелааа-а?!! Аааа-а!!.»

Он испытывал острое желание оглянуться назад, но вместо этого вырубил приемник.

Герман еще несколько секунд продолжал вести машину, зафиксировав замерзший взгляд в точке, которая находилась в пяти метрах от передних колес «BMW». Несущийся навстречу асфальт шоссе почти загипнотизировал его…

«…Аааааа-а-а-а!!!!!» – все еще вопил у него в голове голос Кортнева.

Герман буквально заставил свою ногу ударить по тормозу. На миг ему даже показалось, что нога не желает подчиняться.

«BMW» издал тошный скрип, машину едва не развернуло на 90 градусов. По счастью, в тот момент сзади никого не оказалось, чтобы войти в жесткий контакт. Ремень безопасности едва не вдавил грудь Германа в позвоночник.

За ту долю секунды, пока он поворачивал голову назад, в его мозгу успел пройти целый геологический период, словно его разум ускорил в несколько тысяч раз мыслительные процессы; сотни вопросов уже получили сотни предполагаемых ответов, а воображение успело нарисовать множество возможных картин и их дальнейшее развитие в нескольких направлениях.

Однако… на заднем сидении никого не оказалось.

Где-то на дальнем плане через окно был виден черный извилистый след от стертых покрышек.

Галлюцинация?

Герман отстегнул ремень безопасности, потер ноющую грудь, затем снова повернулся назад и для верности заглянул за спинки кресел.

Никого.

Что-то вновь зашевелилось в его подсознании, на сей раз гораздо сильнее и настойчивее. Он сделал медленный глубокий вдох, потом – выдох; сердце стало понемногу замедлять ритм.

Сзади просигналила какая-то машина.

Герман, как во сне, завел «BMW» и съехал на обочину.

Он не хотел верить в то, что увидел в водительском зеркальце, он не желал в это верить! Но его руки ночью…