Обладатель великой нелепости

Последние дни телефон упорно молчал, по крайней мере, когда Герман находился дома. Обычно ему звонили в двух случаях: либо по вопросам работы, либо ошибались номером. Значит, Алекс. Разговаривать с ним у Германа желания было не больше, чем вызывать «добрую помощь» – он долго смотрел на телефон, ожидая, когда тот наконец сам заткнется. В конце концов, сам того не ожидая, Герман снял трубку, но за секунду до его порыва телефон замолчал.

Герман медленно, совершенно по-стариковски шаркая, побрел в кухню, чтобы… собственно, ему туда идти было незачем, он направился в нее, не задумываясь. Вероятно, сказывалась сила неистребимой привычки – проводить какое-то время на кухне ежедневно. Сколько лет, сидя за обеденным столом, человек успевает прожевать к тридцати годам? И ведь это только начало, не так ли?

Через полминуты телефон зазвонил снова. Времени как раз достаточно, чтобы набрать номер снова. Герман довольно хорошо знал манеры Алекса: убеждаться вторичным звонком, что соединили правильно в прошлый раз, если трубку не снимают, – не было его политикой.

Значит, это не Алекс.

Герман быстро (насколько позволяло его нынешнее состояние) вернулся к телефону и уже без долгих размышлений снял трубку.

– Слушаю… – он старался говорить ровным голосом, чтобы скрыть дребезжащий старческий фальцет.

– Здравствуй… Гера, это ты? – ответил женский голос после несколько затянувшейся паузы.

Герман удивленно приподнял брови; не мог припомнить ни единой женщины (кроме собственной матери), которой бы вдруг понадобилось ему звонить домой, да еще в такое позднее время. Но, как ни странно, этот голос, хотя и искаженный связью – он знал.

– Да, это я, – ответил он, соображая.

– Извини, что вот так неожиданно решила… – в ее голосе Герман уловил волнение, – …тебя побеспокоить. Я хотела сказать, мне очень жаль, что у вас с Алексом все так вышло… В офисе пока молчат, но я уже в курсе. Он так себя вел после вашего разговора… Ты решил уйти?

– Карина, ты? – Герман был более чем удивлен.

– Да… – казалось, она смутилась еще сильнее.

Только вот, почему?

Карина была секретаршей Алекса и работала в компании с первого дня ее существования. Помнится, Алекс настоял, чтобы устроить едва ли не аналог шаолиньского испытания для кандидатов на эту вакансию: помимо серьезного опыта и обычных секретарских навыков, Алекс ввел еще несколько обязательных требований (некоторые Герману показались совершенно не важными: знание как минимум двух иностранных языков, наличие водительских прав). Карина пришла первой на собеседование и, к удивлению обоих боссов, стала единственным участником конкурса – после короткого совещания они с Алексом решили, что рассматривать другие кандидатуры уже не имеет смысла. Она не только отвечала всем требованиям; выяснилось, что и ее родственные связи также могут послужить интересам компании. При всех ее бесспорных талантах, Карине было только двадцать пять лет, не замужем, без детей. И, что весьма выгодно сочеталось с вышеперечисленным и благоприятствовало имиджу компании, она обладала бесспорно незаурядной внешностью. Словом, в лице Карины к ним в руки попал настоящий клад (особенно, если учесть, что начальное жалование, которое могли предложить ей новоиспеченные боссы, было довольно скромным).

Впрочем, насколько ценным сотрудником являлась Карина, в скором времени для Германа оказалось вопросом второстепенным. За многие годы она стала единственной женщиной, в которой Герман увидел свой шанс, шанс отыскать нормальные человеческие отношения, создать наконец семью, возможно даже, узнать, что такое любовь. Это был его Шанс. Как это часто случается в подобные моменты, Герман почувствовал его сразу.

Возможно, что это и была любовь. Или чувство, способное в нее перерасти со временем.

Если бы…

Проклятое если бы вынудило Германа скрывать свои чувства целых два года, ежедневно встречаясь с Кариной в офисе компании, при совместной подготовке деловых бумаг, и даже на немногочисленных вечеринках, устраиваемых по инициативе Алекса (так сказать, для пользы дела – сплоченный в неформальной обстановке коллектив работает лучше).

То, что напрочь подавило в Германе всякое стремление сблизиться с Кариной, стало вторым по силе из самых болезненных событий в его жизни после поездки в Ригу, когда ему исполнилось шестнадцать лет.

Примерно через месяц после того как Карина начала работать в компании, Герман решился на попытку «навести мосты». Уже вскоре представился удобный случай – небольшая вечеринка в офисе, приуроченная Алексом к подведению итогов работы компании за начальный период, точнее, всего только за первый месяц (цифры, конечно, были еще весьма скромными, однако в полтора раза превысили первоначальные ожидания, что давало повод испытывать оптимизм относительно будущего всего предприятия).