— Лилипуты.
— Именно так; возможно, они даже искуснее вас. Чем мельче народ, тем он хитроумнее. Возможно, таким способом Бог упорядочивает созданную Им Вселенную. Чем меньше, тем хитроумнее.
— Я давний союзник Франции, — заявил Бейтс.
Его душевное состояние, еще недавно оставлявшее желать лучшего, следуя своей собственной непостижимой логике, снова улучшилось. «Возможно, — думал он, — возможно, мое предательство все же послужило благу Англии, но на более высоком уровне. Возможно, это и к лучшему. После поражения Англия откажется от гонений на тихоокеанцев и тем самым только утвердит свое величие. Через десять лет… возможно, даже скорее. И это величие будет подлинным, ибо не будет попирать Господни заповеди».
— Я давний союзник Франции. И друг графа д"Ивуа.
— А, д"Ивуа, — сказал великан. — Я его знаю.
— Вы знаете д"Ивуа?
— Конечно. Тебя отнести к нему?
— Да! — выпалил Бейтс, его сердце загорелось огнем. — Да! Я поздравлю его с победой и с наступлением новой эпохи справедливости для лилипутов и бробдингнежцев!
Великан сложил свою гигантскую ладонь чашечкой и прижал ее к плечу, затем поднялся во весь рост. В связи с изменением перспективы солнце, как показалось Бейтсу, вышло обратно из-за горизонта. А затем великан длиннющими шагами, громко хлюпая, двинулся вниз по течению реки. Возле обрушившихся сво-дов Лондонского моста он чуть задержался, затем перешагнул их и вновь пошел по воде. Через несколько мгновений он уже был у Тауэра. Солдаты у крепости были во французских мундирах; они семенили внизу, похожие на насекомых, и были явно напуганы великаном-союзником не меньше, чем британцы были устрашены великанами-врагами. Они развернули пушки и нацелили их на гигантскую фигуру.
— К monsieur le courte[27] — посетитель, — бухнул бробдингнежец. — Посетитель к мсье д"Ивуа.
Он поставил Бейтса на обугленный газон перед главными воротами и убрал руку.
[8]
Бейтса продержали в ожидании больше часа; он сидел на скамеечке у главных ворот. Вечерний свет исчез, сменившись полной темнотой, и холод ноябрьской ночи охватил его. Солдаты в приподнятом победном настроении ходили туда и сюда. Все улыбались. Бейтс тоже позволил ощущению победы проникнуть в свою душу. В конце концов, произошло нечто поистине великое. Он вспомнил маленького воина, которого утром пронес через эти ворота. В таком крошечном теле — и такая доблесть! Остался герой в живых? Встретившись с д"Ивуа, он непременно спросит. Такая доблесть! Лилипут определенно заслужил медаль. Кстати, а будут ли отлиты крошечные медали для награждения храбрых лилипутов за их роль в борьбе за свое собственное освобождение?
— Мсье?
Перед ним стоял адъютант.
— Countre д"Ивуа желает вас видеть.
Весь в волнении, Бейтс пошел за ним; они пересекли двор и спустились по ступенькам. Коридоры освещались газовыми лампами, на стенах выступила вечерняя роса. Наконец они попали в комнату с широкими крестовыми сводами, где от света двадцатичетырехрожковых ламп было светлее, чем днем. И там был д"Ивуа, со своей дурацкой косичкой на затылке. Вокруг стола сидела группа одетых в великолепные яркие мундиры людей.
— Бейтс, друг мой, — сказал д"Ивуа. — Франции есть за что вас поблагодарить.
Бейтс подошел, улыбаясь. Генералов за столом просто распирало от собственной значимости. В углу стоял ящик из черного дерева размером с пианино, только чуть повыше. Из всех присутствующих лишь д"Ивуа поднялся навстречу Бейтсу. Остальные продолжали есть, прерываясь лишь для того, чтобы отпить дымящегося кофе из чашек размером с человеческий череп.
ebooksa